Выше звезд и другие истории. Урсула Ле Гуин
Но она крепко сидела на наркотиках и не могла слезть. Год продержится – и снова-здорово. Чуму пережила, но в тридцать восемь кольнулась грязной иглой – и насмерть. И что вы думаете – объявились ее родственники и взяли меня к себе. Хоть раньше меня ни разу не видели! И оплатили мне институт и юридическое образование. Каждый год езжу к ним на Рождество. Я у них такой показательный негр. Но знаете, что самое странное? Я сама не понимаю, какого я цвета. Отец был черный, настоящий такой (белая примесь у него была, но он был негр), мать – белая, а я ни то ни другое. Ведь отец ненавидел мать за то, что она белая. Но и любил тоже. А она, видимо, любила не столько его, сколько его цвет кожи. И какая тогда получаюсь я? Так и не разобралась.
– Коричневая, – мягко сказал он, стоя позади ее стула.
– Дерьмовый цвет.
– Цвет земли.
– А вы из Портленда? Ваша очередь.
– Да.
– Ничего не слышу из-за этого ручья. Черт! Я думала, на природе обычно тихо. Продолжайте!
– Правда, у меня теперь столько разных детств, – сказал он, – даже не знаю, о каком вам рассказать. В одном родители умерли в первый год Чумы. В другом не было никакой Чумы. Не знаю… Все они были довольно скучные. Рассказывать нечего. Я просто выживал, как мог.
– Ну, это главное.
– Только становится все труднее и труднее. Сперва Чума, теперь пришельцы…
Он придурковато хохотнул, но, когда она обернулась, его лицо было усталым и несчастным.
– Не могу поверить, что вы их просто выдумали во сне. В голове не укладывается. Я их так долго боялась – шесть лет! Но вот об этом подумала и сразу поняла: да, все правильно. Потому что их не было на том, другом временном пути, или как его назвать? Хотя на самом деле они не хуже, чем эта чудовищная перенаселенность. Вспомнить только ту жуткую квартиру, где я жила – с четырьмя другими тетками, в «Комплексе для деловых женщин». Ужас! И эти поездки на мерзком метро, зубы в ужасном состоянии, еда паршивая, и то ее не хватает. Вы знаете, я тогда весила сто один фунт, а теперь – сто двадцать два. С пятницы набрала двадцать один фунт!
– Да, вы были страшно худая, когда я вас впервые увидел. В вашей адвокатской конторе.
– Вы тоже. Тощий, как палка. Правда, все тогда были такие – я не обратила внимания. А теперь, смотрю, становитесь здоровяком. Вам бы только выспаться.
Он не ответил.
– Если разобраться, все стали выглядеть гораздо лучше. Послушайте, если вы со своими снами все равно ничего поделать не можете, но они что-то меняют к лучшему, то не стоит себя винить. Может, это что-то вроде нового инструмента эволюции. Выживает сильнейший и все такое. Прямая линия. Экспресс-связь.
– Да нет, гораздо хуже, – сказал он с той же легкомысленной, глуповатой интонацией и сел на кровать. – Вы… – Он несколько раз запнулся. – Вы помните, что случилось четыре года назад в апреле? В девяносто восьмом?
– В апреле? Нет, ничего особенного.
– Был конец света, – сказал Орр.
Его