Ничего, кроме нас. Дуглас Кеннеди
в Олд-Гринвиче, я так нуждалась в заботе старшего брата.
– Ты злопамятна? – переспросил отец. – Не пойму, в кого бы?
Два дня прошли сносно – в большой степени благодаря тому, что Бобу удалось успокоить моих родителей. Как это было интересно – обнаружить, что чужой парень, представитель моего поколения, способен очаровать двух этих людей, невероятно вспыльчивых, взрывоопасных, рядом с которыми у меня возникало ощущение, что они втягивают меня в какой-то опасный водоворот. Родители настояли на том, что будут провожать нас вдвоем. Ранним утром в воскресенье они довезли нас на машине до Стэмфорда и посадили на пассажирский поезд до Бостона, чтобы там мы пересели на автобус, идущий в Брансуик.
На вокзальном перроне папа меня обнял.
– Я всегда знал, что ты найдешь правильного ирландца, – шепнул он мне на ухо.
Мама – на то она и мама – выразилась даже более определенно:
– Если ты упустишь этого парня, я тебе никогда не прощу.
Боб обменялся рукопожатием с папой, а маму обнял, и она сказала достаточно громко, чтобы я расслышала:
– Она тебя не заслуживает.
И вот мы уже сидим в вагоне второго класса и смотрим в окно на пролетающие мимо пригороды Коннектикута.
– Все прошло гладко, – заметил Боб.
– Пока мама не выступила со своей последней ремаркой.
– Тем и хороша жизнь в колледже, что мы можем, фигурально выражаясь, оставить все это за дверью.
Ох, уж это, мать его, самообольщение. Вернувшись в Боудин, мы оба в течение трех последних недель семестра, очень напряженных, не поднимая головы, сидели над учебниками. Сдав наконец все экзамены и курсовые, мы потратили несколько дней на сборы и переезд на Плезант-стрит. Сильвестер к этому времени неделя как уехал в Германию, и мы довольно быстро обнаружили, что при внешней аккуратности хозяйство он вел не слишком хорошо. Морозилка была забита смерзшейся едой. В кухонных шкафах обнаружились тараканы («Я думала, что тараканы бывают только в Нью-Йорке», – сказала я Бобу), а раковины, ванну и туалет покрывали какие-то отвратительные пятна. Прежде чем распаковывать свои вещи, мы, одолжив машину у приятеля, закупили массу всевозможных чистящих средств и принялись за работу, отскребая грязь и окуривая квартиру, чтобы изгнать насекомых. Это был очень долгий день, а когда он подошел к концу, мы повалились на свежезастеленную двуспальную кровать и отметили это дело, занявшись безумной, чумовой любовью. Потом мы приняли ванну, попивая «Микелоб» из бутылок и прижимаясь друг к другу среди пузырей пены.
– Мне и в голову не могло прийти, что на первом курсе в Боудине я буду надраивать квартиру вместе со своим парнем.
– Который теперь уже официально перестал играть в футбол.
– Когда ты это решил?
– Да буквально вчера. Тренер Маттингер вызвал меня в свой офис и спросил, правда ли, что я вышел из Беты. Потом сказал, что в этом сезоне я не так сосредоточен на игре, как раньше. А потом начал выспрашивать, правда ли, что я провожу время с какой-то «интеллектуалкой-хиппи» – это дословно. Ну, на этом месте я ему сказал, чтобы он вычеркнул меня из состава команды.
– Из-за