Наследники Дерсу. Геннадий Александрович Исиков
да в Кавалерово свозят. А тут, считай, весь день-деньской я одна. Ты в лесничество на работу или в тайгу, а мне и словом перекинуться не с кем. Сама с собою да со скотиной, да ещё помянёшь кого, кто на кладбище лежит за нашим забором. Жуть меня другой раз одолевает. Сил уже нет жить так. Страшно. Собак тигры поели, теперь, того и смотри, до коровы доберутся. А без коровы как? Пропадём! Пенсии нет, картошку да огородину в посёлке растить ещё и лучше, а здесь и зимой, и летом от кабанов покоя нет, а за ними тигра ходит. Вот нам и достаётся. Картошку-то нынче опять свиньи выпахали. Ты, вроде, и в засаде сидел. А они ж тебя за километр чуют. Почём зря ночами не спал!
– За что ж корить-то меня? Это зверь, ему на то и нюх дан. Не всякий раз охота удачной бывает… – Николай Тихонович слегка обиделся, но виду не подал, снял крючок с двери и вышел на крыльцо.
«Да, – согласился он с женой. – Был посёлок Лесной – магазинчик да горстка домиков лесорубов, а только название от него и останется. Удобное место, речка рядом, земля в пойме плодородная, для пчёл раздолье с весны до поздней осени. Всегда с мёдом, и на продажу остаётся», – он с тёплым чувством посмотрел в сторону рядов ульев большой пасеки, омшаника и сарая, где хранил инвентарь.
Николаю Тихоновичу не в тягость своими руками сделать хоть сани, хоть телегу, улей с рамками, стол или стул, бочата под грибы да помидоры, капусту да бруснику. Прирос он тут душой, хозяйство справное, на всём своём живёт, переехать на новое место – всё равно, что сгореть, заново начинать придётся. В Кавалерово дом-то свой есть, переехать можно, да простора таёжного нет, тишины, спокойствия.
Испокон веков, – никто не знает точно, с какого времени, – рядом проходила старая тропа то ли китайцев, то ли удэгейцев, то ли тазов, то ли другого какого древнего народа. Русские расселялись по северу края из небольшого уездного города Ольги на берегу залива святой княгини. Тропу накатали колёсами конных телег, и появились дороги, но до того узкие, что не разъехаться. А шли и пешими, и телегами со скарбом, и скотину гнали мимо бухты святого князя Владимира, хутора Туманово. Болотистой низиной вдоль речек вёл путь через Суворово на Богополье.
За перевалами да речными бродами от реки Тадуши развилка: на запад – в селение Кавалерово, на Сихотэ-Алинский перевал и дальше на реку Уссури и в Китай; на восток – в Богополье, Тадушу и к морю. Из Богополья ещё один путь ведёт через скалы и Монастырку в бухту Тетюхе. Третья дорога ведёт через сопку в поселок Лесной, от него в Тройку и по хребту в ту же бухту, затем на запад в Мономахово и Тетюхинский рудник, а на север – в бухты Пластун, Терней и Амгу, где и селились староверы.
От Суворовской развилки на Лесной в гору подъём на восемь километров, потом спуск – ещё восемь. Путь этот преодолеть и коням, и людям доставалось большими трудами. Вверх – надо помочь телегу подталкивать сзади, на спуске притормаживать тонким брёвнышком, чтоб коню телега не переломала ноги. В Лесном путники на берегу реки останавливались – себе и коням отдых дать.
Николай посмотрел на восток. Крутая яйцеобразная сопка, а дорога