Тонкие струны души разрывая. Дарья Макарова
тебя есть управляющий.
– Был.
– Сбежал?
– Нет, сама уволила.
– Чем провинился?
– Смотрел на меня как на дуру.
– А ты умная?
От полетевшей в меня подушки я увернулась. И миролюбиво сказала:
– Брось, тебе нужна помощь – это очевидно. Хотя бы на первых порах. А смотреть может как угодно, лишь бы дело знал.
– Этого обратно не возьму, – отрезала она.
– Попроси у Русика другого. У него непременно есть кто-то толковый.
– Уже думала об этом.
– За чем же дело встало?
Анжела пристально посмотрела и спросила:
– Тебе не кажется, что мужики в последнее время излишне нервные.
– Им полагается. Либо нервничаешь и зарабатываешь большие деньги, либо расслабленно валяешь дурака и сосешь лапу.
– Так-то оно так, и все же…
– Русик на что-то жаловался?
– Нет. Это, кстати, тоже настораживает. Обычно язык как помело, а тут молчит – слова не вытянешь.
– Здесь я не в помощь. Влад со мной дел не обсуждает.
Врать, конечно, нехорошо. Но есть правда, которой лучше не делиться.
– Чую, грядут перемены.
– Это весна. Авитаминоз.
– Не зли меня.
– Не буду, – кивнула я. – Мне пора. А ты не забивай голову всякой ерундой – она способствует преждевременному старению. Пусть мужики думают, им положено.
Анжела трагически вздохнула и вновь легла на кушетку.
– Надоело все. Хочу к морю.
– Одно слово – и ты уже там.
– Поедешь со мной? – оживилась она.
– Нет. Извини. Сейчас не могу.
– Ты всегда так говоришь, – обиделась она. – Что тебя держит в этом гребаном холоде?
– Лень. Собирать чемоданы – это столько усилий. Тут думать надо… Что взять да как сложить.
– Не делай из меня идиотку. Это обидно.
– Извини, – осеклась я. Анжела махнула рукой:
– Ладно уже, иди. Наслаждайся жизнью. А я поработаю.
– Ага, – хмыкнула я. – Приятных снов.
Она бы кинула в меня подушкой, но та лежала слишком далеко. Махнула обреченно рукой и прикрыла веки.
Дима подогнал машину ко входу. Не ожидая никакой напасти, поглощенная в собственные мысли, я села в салон. Дверь тут же открылась, и рядом со мной оказался Тоша. Антон.
Дима резко обернулся и собрался ринуться в бой. Я сухо велела:
– Оставь нас.
Что-то в моем голосе или интонации заставило его послушаться. Он вышел из машины. Но даже шага в сторону не сделал. Так и стоял, то ли подслушивая, то ли намереваясь меня защищать. Впрочем, это, конечно, преувеличение. На меня ему было плевать.
Мы остались вдвоем. Взгляды и несказанные слова острее скрещенных шпаг. Молчаливый поединок слишком хорошо друг друга знающих людей. Нескончаемая мука.
Он устало потер лицо. На безымянном пальце кольцо. Мое покоится на дне Невы.
–Ева…
Я не узнала его голос. И мне не нравилось больше, как он произносит мое имя.
– Ты