Львиная стража. Барбара Вайн
довольно жарким для апреля, и она оделась в костюм, бледно-серый с белой блузкой, которая казалась очень свежей и даже хрустящей. Волосы у нее не длинные и не короткие, до середины шеи, и подстрижены колоколом. Челку она не носит. Какие бы ни были у нее волосы тогда, в восемнадцать лет, сейчас они светло-русые, с прядями разных оттенков: и бледно-каштановыми, и золотистыми, и соломенными. Тилли тоже делала такое со своими волосами, она любила менять цвета, но думаю, что у Принцессы цвет натуральный.
В Бери есть пешеходная зона с магазинами. Я некоторое время шел за ними, а когда они свернули в магазин здорового питания, я вернулся в машину и поехал домой. «Бентли» обогнал меня на единственном участке этого шоссе, где можно было совершить обгон. Быстро же они закончили свои дела. Принцесса сидела сзади, Гарнет, очень прямо, как подобает, за рулем. Не похоже, что они много беседуют.
Вчера погода снова поменялась – так всегда бывает в апреле, – и полил дождь. Мы сходили за газетами, потом зашли в магазин недалеко от дома и купили дождевики, один желтый, другой черный, с капюшонами. Продавец поворчал, недовольный тем, что с ним расплачиваются карточкой «Американ экспресс», но согласился принять ее, когда понял, что это единственная возможность продать нам товар. Я надел черный, и Сандор повез меня на окраину деревни. Я собирался пройти по тропинке, которая пересекала территорию Джаредз, но на саму территорию заходить опасался, из-за собак. Стэн, как и все местные, стоило только упомянуть Апсоландов, много чего мог порассказать и о тропинке, и о собаках.
Я накинул капюшон. Я знал, что меня нельзя узнать, и это было хорошо, потому что первым, кого я увидел, был Гарнет, выгуливающий собак. Он прошел сквозь живую изгородь, которая шла по границе Джаредз, по меже, овчарки неслись впереди него. Дождь прекратился, но земля пропиталась водой, с деревьев капало. Собаки устремились прямо ко мне, Гарнет начал кричать и свистеть. Собаки подчинились ему в тот момент, когда я уже собирался взобраться на дерево. Он крикнул:
– Прошу прощения!
Я поднял руку, надеясь, что он воспримет этот жест как дружелюбный.
После этого я пошел в сторону, противоположную той, куда пошел он. Я обнаружил, что тропинка разветвляется: одна стежка шла через земли Джаредз, оттуда и пришел Гарнет, а другая – к шоссе, при этом она проходила почти вплотную к постройкам на заднем дворе дома. Я еще не увидел дом из-за деревьев и характера местности. Тропинка повела меня вдоль кремневой стены, которая огораживает все внутренние постройки. Все это напомнило мне картинку огороженного стеной города. Там было небольшое возвышение, насыпь, с которой я, наконец, увидел дом, но только заднюю его часть, где не было ничего интересного. Я разглядел то, что, наверное, когда-то было чем-то вроде большой оранжереи, конюшню с часами и домик Гарнета. Двор располагался посредине всего этого.
Из задней