Самозванка. Скотт Вестерфельд
понятия не имею, о какой сделке идет речь. Бизнес и политика меня не касаются. Я лишь знаю, что Палафоксы – правящая семья Виктории. Небольшого слабого городка в четырехстах километрах к югу от Шрива, не представляющего военной угрозы.
– Очень хорошо, Рафия. – Дона озаряет мою сестру сдержанной улыбкой. – Соглашение практически выполнено. В следующем месяце мы объединим с Викторией наши спасательные операции.
– Ты хочешь сказать, мы будем обеспечивать им безопасность, – поправляет ее Рафи. – Защищать их от мятежников, пока они будут исследовать руины.
Ржавые руины – так, значит, все дело в стали.
Эту историю знает каждый ребенок. Несколько веков назад жили люди, называемые ржавниками, потому что они обожали металл. Они выкапывали рудники, отравляли реки и в поисках железа перерывали целые горы. Они использовали его в строительстве своих городов, машин, механизмов и, конечно же, оружия, которым истребляли друг друга.
Теперь все, что осталось от ржавников, – это руины. Останки былого мира, ставшего нашим наследием.
Выходит, исследовать погибшие города и повторно использовать металл ржавников гораздо проще, чем добывать его из земли. Наш отец обожает строительство и в скором времени опустошит все руины возле Шрива.
Поэтому он и хочет заключить сделку. Защита в обмен на металл.
Дона Оливер продолжает улыбаться, но выражение лица Рафи вызывает у меня тревогу. У нее дергается глаз, словно она вот-вот закатит истерику.
– С чего бы Палафоксам доверять тебе? – обращается она к отцу напрямую. У меня перехватывает дыхание, Дона заметно напрягается.
Но тот, похоже, ничуть не злится. Проходит секунда, прежде чем он отводит глаза от эйрскрина и окидывает взглядом нас обеих: меня, вспотевшую и раненую, и мою сестру, внимательную и сосредоточенную.
Мы точно обоюдоострый нож.
– Хороший вопрос от умной девушки. С какой стати им доверять нам и позволять вводить армию на территорию их руин? – Он снова улыбается. – Ответ прост: они и не доверяют.
Биение моего сердца отдается в правой руке.
Никто не доверяет нашему отцу. Все прекрасно помнят, что он сделал со своими союзниками, как только получил от них желаемое. Теперь они стали никем, будто их никогда не существовало.
Наш отец создает свою собственную реальность.
– Палафоксам нужно подтверждение наших добрых намерений, – говорит он. – Гарантия того, что, как только мятежники будут изгнаны, мы вернем им руины.
У сестры блестят глаза, словно она с трудом сдерживает слезы.
– Папочка. Не делай этого.
– Они настояли. – Его голос становится мягче. – Это должно быть что-то, чем мы ни за что не захотим рисковать. Нечто очень ценное для нас, дороже всего на свете. Самое лучшее.
– Ты не можешь! – кричит Рафи. – Я не позволю тебе!
Воцаряется пугающая тишина – как это обычно бывает, когда она повышает на него голос. Дона выглядит так, будто хочет провалиться сквозь землю. В этот миг на меня обрушивается понимание того, о чем они говорят: он собирается отправить мою сестру