Дикий ирис. Аверн. Ночь, всеохватная ночь. Луиза Глик
поднимается пенный сок: Ноа говорит, что
все депрессивные отождествляют себя
с деревьями, а счастливые шелестят
по саду опавшими листьями – не целое,
а лишь часть.
Matins
Unreachable father, when we were first
exiled from heaven, you made
a replica, a place in one sense
different from heaven, being
designed to teach a lesson: otherwise
the same – beauty on either side, beauty
without alternative – Except
we didn’t know what was the lesson. Left alone,
we exhausted each other. Years
of darkness followed; we took turns
working the garden, the first tears
filling our eyes as earth
misted with petals, some
dark red, some flesh colored —
We never thought of you
whom we were learning to worship.
We merely knew it wasn’t human nature to love
only what returns love.
Заутреня
Недосягаемый отец, изгнав нас
из рая, ты создал
копию – место, в чем-то
отличное от рая, чтоб
преподать урок: в остальном
то же самое – красота повсюду, красота
без вариантов, – вот только мы не знали,
в чем заключался урок. Оставшись наедине,
мы истязали друг друга. Наступили годы
тьмы; мы по очереди
работали в саду, и вот первые слезы
появились в наших глазах, когда земля
затуманилась лепестками, одни были
темно-красными, другие телесного цвета —
мы и не думали о тебе,
хоть и учились тебе молиться.
Просто знали, что человеку свойственно любить
лишь то, что не отвечает взаимностью.
Trillium
When I woke up I was in a forest. The dark
seemed natural, the sky through the pine trees
thick with many lights.
I knew nothing; I could do nothing but see.
And as I watched, all the lights of heaven
faded to make a single thing, a fire
burning through the cool firs.
Then it wasn’t possible any longer
to stare at heaven and not be destroyed.
Are there souls that need
death’s presence, as I require protection?
I think if I speak long enough
I will answer that question, I will see
whatever they see, a ladder
reaching through the firs, whatever
calls them to exchange their lives —
Think what I understand already.
I woke up ignorant in a forest;
only a moment ago, I didn’t know my voice
if one were given me
would be so full of grief, my sentences
like cries strung together.
I didn’t even know I felt grief
until that word came, until I felt
rain streaming from me.
Триллиум
Я проснулся в лесу. Темнота
казалась естественной, сквозь густые сосны
небо просвечивало множеством огней.
Я ничего не знал, ничего не мог – только смотреть.
И пока наблюдал, все небесные огни
померкли, слившись в один,
горящий сквозь прохладные ели.
Невозможно
смотреть на небо и не быть им уничтоженным.
Есть ли души, нуждающиеся в
смерти, как я в защите?
Думаю, если говорить подольше,
я отвечу на этот вопрос, увижу то,
что видят они, лестницу,
ведущую по елям, и
нечто призывающее их изменить свои жизни —
подумайте о том, что я понял.
Я проснулся в неведении в лесу;
минуту назад я не знал, что мой голос,
будь он мне дан,
был бы полон такого горя, а фразы
похожи на крики, связанные вместе.
Я даже не знал, что чувствую