Дикий ирис. Аверн. Ночь, всеохватная ночь. Луиза Глик
leaf
like a path no one can use, a shallow
lake of silver in the darkness under the great maples.
But you know this already.
You and the others who think
you live for truth and, by extension, love
all that is cold.
Яснотка
Вот как живут с холодным сердцем.
Как я: в тени, тянущейся по прохладной скале,
под огромными кленами.
Солнце почти меня не касается.
Иногда я вижу, как ранней весной оно поднимается
вдали.
Затем вырастают листья, полностью скрывая его.
Я чувствую,
как оно беспорядочно мерцает сквозь листву,
словно кто-то стучит по стакану металлической ложкой.
Не всем существам одинаково
нужен свет. Кто-то из нас
создает собственный: серебряный лист,
словно тропинка, по которой никто не пойдет, мелкое
серебристое озеро в темноте под огромными кленами.
Но ты и так это знаешь.
Ты и другие, кто думает,
что живет ради истины и в целом любит
все холодное.
Snowdrops
Do you know what I was, how I lived? You know
what despair is; then
winter should have meaning for you.
I did not expect to survive,
earth suppressing me. I didn’t expect
to waken again, to feel
in damp earth my body
able to respond again, remembering
after so long how to open again
in the cold light
of earliest spring —
afraid, yes, but among you again
crying yes risk joy
in the raw wind of the new world.
Подснежник
Знаешь, кем я был, как жил? Ты знаешь,
что такое отчаяние, потому
зима для тебя что-то значит.
Я не надеялся выжить —
так давила земля. Не ожидал,
что снова проснусь, что
мое тело вновь сможет откликнуться,
во влажной земле, снова вспомнив
спустя год, как распускаться
в холодном свете
самого начала весны —
конечно, страшно, но опять среди вас
есть плачущие и радующиеся
на сыром ветру нового мира.
Сlear morning
I’ve watched you long enough,
I can speak to you any way I like —
I’ve submitted to your preferences, observing patiently
the things you love, speaking
through vehicles only, in
details of earth, as you prefer,
tendrils
of blue clematis, light
of early evening —
you would never accept
a voice like mine, indifferent
to the objects you busily name,
your mouths
small circles of awe —
And all this time
I indulged your limitation, thinking
you would cast it aside yourselves sooner or later,
thinking matter could not absorb your gaze forever —
obstacle of the clematis painting
blue flowers on the porch window —
I cannot go on
restricting myself to images
because you think it is your right
to dispute my meaning:
I am prepared now to force
clarity upon you.
Ясное утро
Я долго наблюдало
и могу говорить с вами так, как мне вздумается, —
я учло ваши предпочтения, терпеливо наблюдая
за тем, как вы любите общаться
через детали, на
земле же вы предпочитаете
усики
голубого клематиса, свет
раннего вечера —
вы бы никогда не прислушались
к голосу, похожему на мой, безразличному к тому,
что вы деловито именуете
своими ртами,
благоговейно