Кошмары. Ганс Гейнц Эверс
невинных детей, прекрасно видно из глупой писанины маленькой Юстины, в которой нет и искры здравого смысла. Он счастлив, что у него есть возможность очистить Нью-Йорк от этой чумы, и надеется, что это ужасное преступление должным образом всколыхнет общественность. Каждый уважающий себя американец, который прочтет об этом деле, должен срочно написать сенатору или депутату своего округа просьбу о введении законопроекта по запрету иммиграции.
Наконец прозвучал приговор: сорок лет каторжных работ.
Но профессор Петерсен этого не слышал. Он не отрывал глаз от письма маленькой Юстины, которое ему передали по распоряжению судьи.
Судья Мак Гуфф завершил заседание. Обвиняемого увели, слушатели повалили к судейскому столу, чтобы пожать руку Его Чести. Его поздравляли проповедники, политики, господа и дамы из высшего общества. Да, это был настоящий триумф!
И только маленькая шустрая Айви Джефферсон с насмешкой прощебетала:
– Какой же вы болван, Ваша Честь!
Но судья не обратил на нее внимания. Это был великий день для судьи Генри Тафта Мак Гуффа.
Отступница
Но и другое тебе я поведаю: в мире сем тленном Нет никакого рожденья, как нет и губительной смерти[2].
Они звали его Стивом, потому что именно так звали его предшественника, а старый могильщик был слишком ленив, чтобы привыкнуть к другому имени. Он так сразу и заявил новому помощнику:
– Буду звать тебя Стив.
Дело было в Египте, но не на Ниле, а в штате Иллинойс, в южной части, в одном местечке, которое окрестили Египтом из-за бродящей там дурной крови ядреной закваски. «Дурной кровью» – для американцев, конечно же, – были были хорваты, словаки, венгры, чехи, сербы, словенцы, русские, греки, итальянцы и украинцы. Добропорядочный янки, впрочем, не знает, как зовутся все эти народы; как только ему становится ясно, что по-английски из них никто не говорит, он думает, что в Вавилонскую башню попал. А Вавилон – это же где-то в Египте, да? Ну или поблизости – одна ботва, плевать. Вот почему означенное местечко добропорядочные янки окрестили Египтом.
Янки там вовсю хозяйничали – им принадлежали земля, все здания на ней, хижины и угольные шахты. Негритянские рабы на юге были свободны уже в течение полувека, им больше не нужно было работать. Но белые, которые хлынули из Европы, должны были работать. А если бы они не захотели, если б забастовку там объявить удумали, то хозяева достали бы свои автоматические пистолеты и положили бы пару десятков человек и еще пару десятков сгноили бы в тюрьме – просто так, великой американской свободы ради. Так дела делались во всей стране, и Египет чаша сия не обошла стороной.
Некоторым «египтянам» хватало ума объединиться и скопить сперва немного золота, потом чуть побольше, потом еще немножко – и так до тех пор, пока они сами не делались «американцами», то есть хозяевами здешней жизни. О социальном неравенстве речи не шло, нет-нет, тут
Перевод Г. И. Якубаниса.