В Линкольнвуде гаснет свет. Джефф Родки
И я хотела написать о том, как я вдруг забыла, как выполнять удар слева…
Эмма кивнула:
– Ты переволновалась.
Эмма не играла в теннис, но зато была форвардом в университетской баскетбольной команде, так что могла понять проблему Хлои на спортивно-психологическом уровне.
– Так вот, чем больше я старалась это исправить, тем хуже мне становилось. Я ходила к двум тренерам, к психологу, пыталась визуализировать…
– Но ты справилась. Верно?
– Я думала, что справилась. Неделю где-то. А вчера оно снова вернулось! Прямо посреди зачета!
– О боже! Почему ты раньше мне не сказала?
– Мне не хотелось об этом думать. – Хлоя зажмурилась и сглотнула. – По фигу. Лидия выиграла, обе пары тоже, так что мы все еще участвуем в турнире. Но я не только запорола игру – я запорола и эссе тоже! Потому что оно должно было быть о том, какая у меня была странная проблема и как я работала над ней и все исправила…
– Потому что у тебя есть упорство! Те, кто читает эти эссе, такое обожают.
– Ага, только нет у меня упорства. Потому что я не могу выполнить этот чертов удар слева!
– Ну, может… может, это другое упорство…
– Я об этом думала, – кивнула Хлоя, жуя батончик. – Типа, эмоциональная зрелость. Так что вчера я переписала все а-ля «иногда ты пашешь и пашешь, но этого все равно недостаточно, но самое главное, что ты сделал лучшее, что мог…».
– Нужно уметь принимать исход событий. Потому что ты действительно сделала лучшее, что могла. Правда! Сосредоточься на приложенных усилиях. Это круто.
– Ну! Я ложилась спать и думала: может, так эссе стало лучше? Более настоящим, что ли…
– Звучит впечатляюще.
– А пока я спала, мама зашла в Гугл Док и разнесла меня в пух и прах. Не только эссе – меня как человека.
– Не может быть!
– Может. Пишет такая: «Ты звучишь как долбаный лузер».
– О боже!
– Ладно, она не писала «долбаный». Но типа: «Ты лузер и должна выкинуть это эссе в помойку и написать о математике».
– Господи, Френчи… Мне так жаль. Это ужасно.
– Все гораздо хуже. – Голос Хлои задрожал. – Сегодня утром я спускаюсь завтракать, а она мне: «Почему ты такая дерганая?»
– Серьезно?! Это после всего, что она написала?
– Угу. Я ей говорю: «Ты назвала меня лузером!» А она такая: «Нет, не называла».
– Что-о-о-о-о? Она тебя газлайтит, что ли?
– Получается! Самое смешное – она такая: «Ты меня не так поняла!» А я ей: «Прочитай, что ты написала!» Как будто она строчила это по пьяни и не помнит.
Эмма рассмеялась, не веря своим ушам:
– Ничего себе! Твоя мама напилась в понедельник вечером? Надо что-то с этим делать.
Хлоя покачала головой:
– Нет, в смысле, она не… Я пошутила, короче. Она много пьет, но не настолько. – Хлоя запихнула остатки батончика в рот и скомкала обертку. – Но типа… – Она с усилием проглотила батончик. – Твои родители стали бы такое о тебе писать?
– Нет, они бы Линду заставили…
Линда