Зона Комфорта. Михаил Макаров
усталого, ломающего третью войну. Пахаря. Блин, не терплю это слово! Один сильно неуважаемый мною прокурорский чиновник обожает так себя величать.
Стоп, Миша, не надо растекаться по поверхности! Сконцентрируйся на главном.
В отряде я командовал взводом. Большого начальника изображать опасно, ибо не знаю ни стратегии, ни тактики. Но и рядовым прикидываться глупо. Чин не позволяет, да и возраст мой далёк от юношеского. Где мои семнадцать лет? Численность отряда? Около двухсот человек. Три роты. Мелкой рыбешке через ячейку легче проскочить.
И снова я замотал головой в отчаянии. Ведь помимо этих неуклюжих отмазок нужна биография. Не вытянуть мне её на фантазиях. Нужны факты, даты, имена, привязки к местности!
Не усидел я под навесом. Человек – существо стадное. Отправился искать Баженова. Единственного здесь человека, с кем у меня заладился контакт. Срочное дело к нему возникло.
Прапорщик писал письмо левой здоровой рукой. Перед ним стояла склянка с чернилами, в которую он обмакивал перо. Прежде чем он успел инстинктивно закрыть лист ладонью, я схватил первые фразы: «Здравствуй, мама! Извини за ужасный.»
Составленная из уродливых разнокалиберных букв строчка причудливо изгибалась.
– За помощью к вам, Виктор! – по-приятельски приязненно, ударяя на второй слог, обратился я.
Прапорщик поднял голову. Раздражения оттого, что ему помешали, я не заметил.
Я вовсю изображал из себя бодрячка:
– Выписывают меня, Виктор! После обеда пойду в роту. Не придумаем мы с вами сообща, как построить мне фуражку? А то ощущаю себя как на паперти!
Баженов задумался над чужой проблемой. Оттопырил нижнюю губу, сдвинул брови. И искренне заулыбался, найдя решение:
– Михаил Николаевич, а я вам дам денег. В обозе есть такой ротмистр Загибалов-Лось, нестроевой. У него целый цейхгауз[29].
– Право, неудобно. – Подняв вверх указательный палец, я поставил свое условие: – Но это в долг, учтите. Как только я приподнимусь, сразу верну!
В ясных глазах прапорщика мелькнул вопрос. Очевидно, по поводу нового для него термина. Я внутренне поёжился. Опять контроль за лексикой утратил!
– Пойдемте, – Баженов решительно засобирался.
– Допишите сначала.
Но прапорщик сложил незаконченное письмо и спрятал в нагрудный карман:
– Долго ждать придется, Михаил Николаевич.
В тесных сенях мы столкнулись с морщинистой согнутой старухой в чёрном платке. Когда расходились, женщина что-то пробурчала себе под нос.
– Неприветливая у вас хозяйка, Виктор, – обернулся я к прапорщику.
Баженов кивнул:
– А что вы хотите? Оба сына у красных. Под это дело казаки у неё корову со двора свели.
– Смотрите, как бы она крысомора в щи не подсыпала!
Ротмистра с двойной фамилией мы разыскали в богатом доме под железной крышей. Нагломордый денщик отказывался вызвать ротмистра на улицу, вступил в пререкания, прапорщику
Цейхгауз – военная кладовая для оружия или амуниции (устар.)