Мой год с Сэлинджером. Джоанна Рэйкофф

      Агент по недвижимости подвел нас к красивому рядному дому[14] на Северной Восьмой улице, в квартале от железнодорожной станции и рядом с большой польской булочной. Голые деревья отбрасывали тени на снег в свете уличных фонарей.

      – Это здесь, – сказал он, отпер парадную дверь и прошел мимо изящной лестницы, ведущей наверх, мимо квартир первого этажа к двери в задней части дома.

      «Куда мы идем?» – подумала я, ступая позади моих спутников. Нас провели во внутренний дворик, утопающий в снегу; там, в глубине, стоял крошечный трехэтажный домик, весь разваливающийся и заброшенный, как избушка на курьих ножках, – тайный домишко, спрятанный от глаз людских.

      Сама квартира оказалась маленькой и странной, с деревянными полами, свежеокрашенными в необычный для пола цвет красного кирпича, – в комнатах все еще чувствовался сильный запах краски. Дверей не было, а комнаты разделяли арки. В гостиной я увидела встроенный шкаф, в крошечной кухне – мини-плиту и холодильник; окна маленькой спаленки выходили в цементный двор и почти упирались в стену дома, через который мы прошли. Пол был кривой, это было видно невооруженным глазом.

      – И сколько? – спросил Дон агента. – Пять сотен?

      – Пятьсот сорок, – ответил тот.

      – Берем, – кивнул Дон.

      Я вытаращилась на него, не веря ушам своим:

      – Вообще-то, нам нужен хотя бы день, чтобы все обсудить. Сравнить с другими квартирами…

      – Нет, – смеясь, ответил Дон, – эта нас устраивает. Какой депозит?

      Снаружи холодный воздух приятно обжег щеки. «Не верю, что мы на это согласились», – подумала я. Но при одной мысли о том, чтобы вернуться к Селесте – даже чтобы забрать вещи, – у меня чуть не случился приступ паники. Спагетти. Слишком мягкий диван. Парализованный кот.

      Через пару минут мы сидели в офисе агента по недвижимости и заполняли бумаги.

      – Договор будет на ее имя, – заявил Дон, а я встревоженно взглянула на него, и сердце забилось сильнее.

      Если квартира на мое имя, значит, ответственность за внесение платы на мне, а Дон тут вроде как ни при чем. Меня это страшно пугало, ведь сумма в пятьсот сорок долларов составляла больше половины моей зарплаты.

      – Только у тебя есть настоящая работа, – пояснил Дон, когда мы возвращались в его старую квартиру, взявшись за руки. – И хорошая кредитная история.

      – Откуда ты знаешь, какая у меня кредитная история? – спросила я.

      – Просто знаю, и все. – Дон остановился и достал из кармана поношенные кожаные перчатки. – Уж точно лучше моей.

      – Что значит «уж точно лучше моей»?

      Дон глубоко вдохнул морозный воздух.

      – Я отказался выплачивать студенческий кредит, – сообщил он.

      – Ты отказался выплачивать студенческий кредит?

      – Ну да, так я и сказал. – Дон встряхнул головой и широко улыбнулся. – Подумаешь, велика беда. Банки – зло,