Средневековый детектив. Владимир Романовский
бы хотелось кое-что изменить в планах, – сказал второй зодчий, очень чисто говоривший по-славянски.
– Что именно?
– Угол арки рассчитан неверно.
– O diabolo! – крикнул первый зодчий. – Maligno bugiardo! Va» fa» un culo!
– Под стражу возьму, в темницу посажу, – пригрозил Детин. – Иди.
Несчастный зодчий ушел.
– Что-то насчет угла арки, – напомнил Детин.
– Да, – сказал новый зодчий, глядя вслед уходящему. – С таким углом мост года не простоит.
– Почему?
– Давление распределено неправильно.
– Что нужно сделать, чтобы поправить?
– Разобрать первую секцию и собрать снова.
Детин посмотрел на накренившуюся секцию.
– Разбирай, – сказал он. – Эй, вы! Холопья! Да, вы все. Идите все сюда. Живо.
Они приблизились, не смея глядеть в глаза Детину – кроме виновника происшествия, который не осознавал толком, что он виноват. Он случайно выпустил веревку – с кем не бывает.
– Ты и ты, – Детин указал на двух из двадцати. – Похороните тело.
Отдав еще несколько распоряжений и велев выпороть непонятливого виновника и отправить его обратно к хозяину, Детин невозмутимо проследовал степенным шагом вдоль берега на север, где, у самой окраины, на месте сгоревшего Евлампиева Крога, строилась нынче церква. Место, на взгляд Детина, выбрано было неудачно, и поэтому в постройке он участия не принимал.
На травянистом крутом склоне, ведущем к Волхову, сидела женщина в не очень чистой, изначально небогатой одежде. Детин принял ее было за отбившуюся от труппы скоморошку, но что-то привлекло его и в позе, и в осанке женщины. Приблизившись, он понял, что хорошо ее знает.
– Любава? Ты ли это? – спросил он.
Женщина обернулась.
– Здравствуй, – сказала она равнодушно, и снова стала смотреть на Волхов.
– Почему ты в таком виде? Что ты здесь делаешь? Как муж твой, здоров ли?
– Муж мой погиб, – сказала она.
Детин снял сленгкаппу, разложил ее рядом с Любавой, и сел. Он не предложил Любаве переместиться с травы на сленгкаппу – не потому, что был плохо воспитан, но в виду практичности своей, справедливо решив, что в отличие от его шелковых портов, одежда Любавы не стоит, чтобы о ней чрезмерно заботились.
– Что случилось? Тебе трудно говорить?
Они были знакомы раньше. Происхождения Детин был низкого, дед его состоял холопом в окрестном селении. Несмотря на это, будучи человеком деловым, умным, деятельным, и удачливым, сделался Детин однажды сперва богат, а затем так богат, что отказывать ему в приеме не смел ни один новгородский болярин. И даже Яван, разобравшись по наущению Ярослава с делами Детина и нашедший в них много интересного, решил не докладывать об этом интересном князю до поры, до времени – треть денежного оборота города проходила через руки Детина, и сходу, без подготовки, вступить в борьбу с этим предпринимателем означало бы – поставить под угрозу благосостояние