Искатели. Встречи с Джимом Моррисоном, Патти Смит, Далай-Ламой и другими творцами прекрасного. Джон Денсмор
прожила до девяноста четырех лет – и только тогда отложила кисть и умерла.
Я очень надеюсь, что мне передались ее гены «живучести».
В детстве мне нравилось играть на пианино и я хотел учиться музыке. Пегги Маргарет поощряла мои увлечения. Она разрешила мне брать уроки игры на фортепиано, когда мне было всего восемь лет. Она даже пригрозила, что лишит меня этих уроков, если я не буду чаще практиковаться. А я не всегда был усерден: любил дурачиться, играя арпеджио (последовательное извлечение звуков аккордов) с нижнего до верхнего регистра клавиатуры. Я мог делать это часами, представляя себя известным пианистом. Именно тогда мама приходила ко мне в комнату и говорила: «Занимайся музыкой, или больше никаких уроков!» Она была права, но моя склонность погружаться в собственные импровизации являлась признаком нового увлечения.
Это был джаз. В нем можно было свободно менять заученные композиции, повторять фрагменты, изобретать новые и снова играть то, что уже было написано на страницах с нотами. Мне это нравилось! Но затем все-таки пришлось вернуться к изучению новых гамм и композиций. В конце концов, вы должны интуитивно понять, сколько времени можно играть свободно и сколько внимания уделять строгому музицированию. Знание этого баланса – ключ к обретению собственной, уникальной манеры исполнения.
Кстати, об уникальности. Дома у меня жил волнистый попугай Билл, которого я частенько выпускал из клетки. Он любил садиться мне на плечо. А когда я вытягивал вперед руку, перелетал на выставленный указательный палец. Однажды я подошел к пианино с Биллом на плече. Он не раз слышал мою игру, когда сидел в клетке, привык к этому и даже иногда подпевал. Но на этот раз мне следовало играть мягко, ведь он находился близко к инструменту. Я начал легонько исполнять арпеджио в мажорной тональности (мажорная тональность – это «радостный» звук). Билл тут же засвистел и зачирикал, и через несколько минут я протянул вперед руку с выставленным указательным пальцем, чтобы попугай на него прыгнул. Как обычно, Билл не преминул сделать это. Затем я осторожно опустил его на белые клавиши верхнего регистра клавиатуры. И снова начал играть. Он не сдвинулся с места: перемена местоположения нисколько его не испугала и не расстроила!
С тех пор мы частенько играли на пианино вдвоем. Иногда он ходил взад и вперед по клавишам. Иногда он на них гадил. Я сразу же за ним убирал: не терпел грязи на клавиатуре и уж точно не хотел злить Маргарет Мэри. Может быть, мне следовало больше заниматься музыкой с моей любимой птичкой? Мы могли бы появиться в «Шоу Эда Салливана» или в какой-нибудь передаче на Comedy Central[21]. Много позже мне довелось побывать на телевидении в гостях у Эда, но без птицы. Зато я предстал перед публикой в кожаной куртке и штанах. В то время это был уникальный стиль. С легкой руки Джима Моррисона в моде тогда возник новый тренд.
Когда The Doors умирали от голода после репетиций, мы шли к маме домой, и она готовила нам спагетти. Это было еще до того, как Робби[22]
На «Шоу Эда Салливана» регулярно приглашали талантливых артистов – оперных певцов, композиторов, комиков, артистов балета, циркачей и др. А на телеканале Comedy Central чаще всего показывают юмористические шоу. –