Возрождение. Олег Верещагин
На, лопай.
– А я, можно… – Мелкий захрустел галетой. – Я, можно, еще спрошу?
– Валяй.
– А твои папа и мама… – Мелкий сбился, чуть съежился, но Вовка пожал плечами:
– Погибли. Я из лагеря вернулся, а весь центр в развалинах.
– А ты их не искал? Вдруг они уехали?
– Не искал. Да не уехал никто никуда, не успел. Нам военный так сказал. Мне и Сашке. Это дружбан мой… был.
– Военный сказал?
– Ну да, наш военный. В смысле русский.
– Наш – это русский?
– Ну да.
– А кто такой военный?
– Это человек, который воюет… Слушай, заткни ты пасть галетой и хрусти, а то как дам!
Мелкий заткнулся, сделав вид, что очень испуган…
Мелкий, которого звали Петькой и который вспомнил это совсем недавно, но не говорил, потому что Вовка приказал не говорить, – не сердился на Вовку. Ничуть. Ни капли. Вовка для него был… был всем. Ничего такого в прежней жизни мальчика, которую он не очень хорошо помнил, и не только из-за возраста, еще и потому, что ужас, к счастью, стер большую часть памяти, – не встречалось. Он даже не помнил, как и почему остался жив и выжил вообще. Что делал, где жил – почти не помнил и не стремился вспомнить. Рядом был Вовка – вот и здорово!
Вовка был Вовка. И все, что он делал, что говорил, было хорошо и правильно. Даже когда он делал больно или ругался. Это всего лишь значило, что он, Петька, где-то ошибся. «Накосячил». Никакие иные мысли мальчику в голову не приходили.
Вовка его спас. И что пригрозил сначала – тоже ничего. Мир злой. Страшный. Пустой. Холодный. А Вовка добрый…
– Ты добрый, – вырвалось у прожевавшего галету Мелкого.
Вовка вытаращился на него. Даже рот приоткрыл. Поскреб, опустив глаза, вилкой по тарелке. Потом хмыкнул:
– Ну, тебе видней… – и вдруг спросил: – Слушай, Мелкий, а ты своих вообще не помнишь?
– Собаку вспомнил. Когда вчера компьютер смотрели. Таксу, – ответил Мелкий. – И все. Больше ничего. Потом только магазин помню, где ты меня… нашел. И еще как будто кусочки в голове пересыпаются. – Он вздохнул, и Вовка поспешил заговорить о другом:
– Сейчас урок повторим и пойдем прошвырнемся.
– Ага, – с готовностью кивнул Мелкий. – Вот тут я помню все, – самодовольно похвалился он и, вскочив, потащил из тумбочки книжку с надписью «Хранители» на обложке…
Как пришла в голову мысль учить Мелкого читать и писать, Вовка потом не мог и вспомнить. Наверное, со скуки. А вскоре он увлекся сам, и здорово увлекся. Мелкий учился очень быстро и охотно – Вовка даже подумал, что, кажется, мальчишка умел читать и раньше, а теперь просто вспоминает. Ну а что? В пять лет, даже в четыре года вполне мог уметь читать.
А эту книжку они подобрали несколько дней назад. Вовка ее раньше не читал, только смотрел фильм. В книжке рассказывалось почти о том, что и фильме, но не совсем. И трудно было объяснить Мелкому, что такое «фантастика». Кажется, он так и не поверил до конца, что писатель Толкиен просто выдумал все, что написано в