По дороге к манговому дереву. Дарья Попович
с тарелками в руках. Плитки на полу в коридоре давно не держались. Они крепились как-то условно и наступив на них, можно растянуться во весь рост. Радочка не отставала от мамы, стараясь выхватить что-то из бабушкиной тарелки, полизать бабушкину коленку, подбежать к плите, потом – к двери: сообщить, что в подъезде – мужские голоса.
– Голова болит! Пусть выключит звук! – не выдержала я.
– Ты что?! Это вести, ей важно! – мама роняет кусок хлеба. Радочка съедает его с поистине космической скоростью. Бабушкин голос охватывает всю квартиру. Она не кричит – у неё такой голос!
Наконец, по телевизору в очередной раз доказали всю правильность того, что делает наша страна и весь абсурд того, что делают другие страны. Только после этого бабушка принялась жадно зачерпывать суп и макать хлеб в салат.
К слову, жадно – это про нашу семью. Кот жадно хватает еду, игрушку, даже луч солнца. Радочка жадно смотрит: что там едят за столом. Она знает девять цирковых упражнений. И все делает жадно. Бабушка жадно хватается за жизнь, мама – за иностранные языки, но ещё больше – за бабушку.
Переходя ко второму блюду, бабушка невзначай вспомнила: по телевизору рассказывали про актрису. Вот у актрисы действительно хорошая дочь! Не то, что здесь. Правда, дочь навещает эту актрису раз в месяц, потому что замужем. Да, и готовит она… Не то что эта еда – полуфабрикаты.
На этих словах она заплакала, а мама принялась чертыхаться: сколько ни старайся, всегда кто-то где-то для её мамы лучше, чем она.
Когда в доме наступила хрупкая тишина, бабушка начала как будто всхлипывать.
– Что случилось? – мама подбежала к ней, шаря по кровати, ища тонометр. Бабушка ответила не сразу. Там, в её семье, где она выросла, в семье с родителями все громко смеялись и разговаривали. Здесь – все молчат.
– Там у меня была настоящая семья, не то, что здесь. Здесь семьи нет, – грустно констатировала она. Да, бабушке одиноко, даже вместе с нами. Даже посреди разговора.
Но её надо отвлечь от этого одиночества. Любой ценой! Иначе мама станет вздыхать, собачка примется гавкать, кот…
Бабушка нашла тонометр на ощупь. (Как она ни старалась делать зарядку для глаз каждый день, слепота наступила). Мама надела бабушке манжетку на руку, сказала давление. Та нащупала лекарство в чемоданчике с розовой виньеткой по краям. Этот чемоданчик – мой подарок. Мама принялась вытаскивать нужную таблетку:
– Расскажи ей, что было в университете, что на работе. Ты видишь, она сидит дома. Так можно деградировать, – мама убрала лекарства в чемоданчик с виньетками.
– Одна только радость у меня – телевизор! – опять шумно вздохнула бабушка. Мама посмотрела на меня отчаянно: надо принимать меры:
– Мама, в Дашу влюбился парень! Он… Его кожа на полтона темнее, чем у Даши. Он сегодня назвал её сокровищем и принцессой!
– По таким словам сразу видно: это иностранец, – бабушка перестала вздыхать и словно пошла в наступление:
– Что он делает в промышленном городе? Он… – через минуту