Хранительница. Лин Петрова
у метких францууузов золотые слова:
«Если б молодость знала. Если б старость могла
Но бывает участок в середине пути
Когда сила и опыт могут рядом идти.
Этот возраст счастливый сочетает в себе
Два коротеньких слова: «ещё» и «уже»…»
Семёныч заинтересовано поддался вперед и ждал продолжения.
Я подняла две руки вверх:
– Кина больше не будет. Все остальное на юбилее.
Семеныч весело спросил:
– А споешь?
– Обижаете, честное слово. Когда это я вам не пела?! – притворно надула губы я.
– Обязательно! Сначала стоя, потом сидя, а когда под стол полягут юбилейные товарищи – даже оттуда мурлыкну пару песен.
Семеныч ударил ладошками по коленям:
– Вот это по-нашему! Эх, жизнь продолжается!
В кармане тихонько запел сотовый телефон, звонил Кирилл:
– Привет. Когда освободишься?
– Привет. Я еще на работе, у меня прием. Потом документы нужно будет завезти.
– Тогда до вечера? – и, получив мой утвердительный ответ, попрощался.
Семёныч, догадавшись кто звонит, отвернулся.
– Значит в отпуск на море? С Кириллом? – поморщившись, спросил он.
– Да нормальный он парень. И чего он вам не нравится? Не понимаю.
Семеныч проникновенно приложил левую ладонь себе на грудь и сказал задумчиво:
– Так-то парень неплохой, только…
Я со смехом замахнулась в него салфеткой.
С Кириллом мы познакомились год назад на дне рождении общих знакомых. Море обаяния, чуточку харизмы, ну и внешность не подкачала. Конечно, я замечала некоторое бахвальство и самолюбование, но старалась не обращать на это внимание. Ну не бывает идеальных парней, не бывает. Со мной Кирилл был вежливым и внимательным, и я решила ответить на его ухаживания. Страсти уже улеглись и наши отношения стали уютными и доверчивыми. Мы уже обменялись ключами от своих квартир и у меня не вызывал отрицательных эмоций тот факт, что он в любое время мог забежать в мою квартиру пообедать или просто оставить покупки для совместного ужина.
В коридоре уже была очередь из четвероногих пациентов и их хозяев.
Входя в приемную, я раскинула руки в разные стороны:
– Тайсон, красавчик мой, иди я тебя потискаю.
Здоровый ротвейлер, радостно повизгивая, бросился мне навстречу, открыв свою пасть и вывалив свой мокрый язык. Облизал мне лицо и с чувством выполненного долга вернулся к своей хозяйке.
В смотровом кабинете, осмотрела заднюю ногу собаки, сняла швы, обработала антисептиком. Тайсон благодарно лизнул меня в нос.
Его хозяйка покачала головой:
– Вот прям удивляюсь я, Риточка. Ведь зверюга такая, что люди боятся во двор заходить. Он ведь даже мне лишний раз не дает себя погладить. А к вам льнет как котенок, ей Богу.
– Все очень просто – сказала я с улыбкой.
– Нет у животных таких понятий как «плохой» или «хороший» человек. Это люди сами себе придумали. У них есть природный инстинкт, они чувствуют