Печаль моя светла. Ирина Тузова
Кто сколько может.
– И в собес сходить нужно. Может на погребение выделят чего.
– И дома посмотреть. Возможно, откладывала что-то. Да и похоронный узелок она наверняка собирала.
– И прибраться заодно в доме нужно. Не оставлять же так. Кому все это теперь достанется?
Маша подошла поближе, но уточнять, что случилось не стала. У самой беда на носу, некогда слушать досужие разговоры.
– Скорая не подъезжала еще? – спросила собравшихся запыхавшаяся Маша.
– Так вот только что уехала, – сообщила Роза.
Роза, молодая женщина лет тридцати, была хороша собой. Роскошные длинные волосы насыщенного медного цвета шелковистыми волнами спускались ниже плеч. Выразительные глаза редкого ярко зеленого цвета были окаймлены густыми пушистыми ресницами. Завистницы судачили, что это линзы и парик, однако никто и никогда не видел Розу в ином обличии, что позволяло утверждать о ее естественной красоте. Роза была местной активисткой и часто критиковала Валентину Дмитриевну за бездействие, которое постепенно приводило дачный поселок к запущенности. То ли из зависти к ее красоте, то ли из-за чрезмерной ее активности, но только жители Розу недолюбливали, считая ее высокомерной выскочкой и даже нахалкой. Однако лично ей предпочитали этого не показывать, оставляя это для обсуждения между собой.
– Как уехала? – растерялась Маша и всплеснула руками. – Я же ее только вызвала.
– Значит ваша еще не приехала, – успокоила ее Вика. – Эту бригаду мы вызывали для Валентины Дмитриевны.
Вика говорила ровно, даже как-то заторможено, а доносившийся от нее запах медицинских препаратов свидетельствовал о том, что ей вкололи успокоительное. Люди начали расходиться, остались только Маша и Вика.
– А у вас что случилось? – машинально спросила Вика, плохо соображая и не понимая, что для нее сейчас лучше – остаться на свежем воздухе и немного развеяться или пойти домой и отлежаться.
– Федору Григорьевичу нехорошо стало. Лежит в полубессознательном состоянии. С утра так и не поднимался, – Маша сокрушенно покачала головой и тихонько заплакала, прикрыв рот рукой. – Что теперь с нами будет? А вдруг наследники его объявятся и оспорят все? Куда мы тогда пойдем? – Маша разговаривала сама с собой, не обращаясь ни к кому конкретному и озвучивая свои мысли вслух, а Вика из-за своего состояния не очень прислушивалась. – Какую-то Наталию все время зовет, видать родственница его.
Подъехала скорая помощь, Маша пошла показывать дорогу, Вика последовала за ними. Все происходящее ей виделось, как в тумане. Вот в дом Федора Григорьевича вошли врачи с чемоданчиками, затем туда занесли носилки, а чуть позже вынесли на них самого Федора Григорьевича и поместили в карету скорой помощи.
– Талия… Талия, – бормотал Федор Григорьевич и в беспамятстве метался из стороны в сторону.
– Талия… Талия, – зачем-то стала повторять про себя Вика и пошла домой.
Мысли кружили в ее голове, пролетая за мгновение и вытесняя предыдущие, не дав им закрепиться