Обреченный на скитания. Сергей Мясищев
хочет поговорить. Сейчас отдам телефон, тьфу ты, разговорник.
Я протянул камешек—разговорник Милёне. Девушка взяла его с некоторой опаской:
– Бабушка? Ой! Да, да, это я – Милёна! Алекс! Я ее слышу!
– Безумно рад! – буркнул я, предполагая, что сейчас начнется обычный бабий треп.
Вздохнул и пошел собирать вещи. Эдакими темпами, мы к холодам не выберемся из леса. Кстати, нужно спросить, тут зима—то бывает?
– Да, бабушка, нас Лес благословил. Откуда ты знаешь? А-а-а. Спасибо! Конечно, есть, мы же недавно ушли. Да, вот собрались обедать. Ага… – неслась от костра трескотня Милёны. Женщины в любом мире одинаковы. Наверное, когда дома была, столько с бабкой не разговаривала, как тут! Я упаковал палатку, собрал вещи и налил себе кипятка. Милёна благодарно посмотрела на меня:
– Я сейчас, – шепнула она, – да бабушка, конечно, помню. Я знаю! Все, пока. Мне нужно кормить моего мужчину. Ага!
Она протянула мне камень. Я взял его и поднес к уху. Тишина. Ну и ладно. Сжал его еще раз, чтобы отключить. Камень стал холодным, и я положил его в кармашек рюкзака.
– Что ж ты один кипяток пьешь? Сейчас, тут вот кое-что от выпечки осталось и сухарики, – засуетилась Милёна. Много ли человеку нужно, немного ласки, внимания, и она счастлива!
– Спасибо, солнышко мое! – проговорил я и игриво шлепнул Милёнку по круглой попке.
Поев, собрались и вышли в путь. Ведунья, постояв с закрытыми глазами, уверенно показала направление движения. Пройдя немного рядом, не выдержав моего молчания, спросила:
– Ты представляешь, бабушка уже знала, что нас Лес благословил! Говорит, он ей уже нашептал!
– Когда проживешь столько, сколько она, ты и без Леса будешь все знать…
– Ну, почему ты такой неверующий?
– Да верю я, верю!
– Как ты думаешь, у нас теперь будет ребенок? – не унималась Милёна. Ох уж мне этот детский сад!
– Я не думаю, я знаю! НЕТ!
– А почему? Ведь нам было так хорошо. Неужели…
– Милёна, еще не время. Понятно?
– Да, – грустно ответила Милёна. Какой ей ребенок, когда она сама еще дитя! Я чувствовал себя рядом с ней глубоким стариком. Дальше шли молча.
Я посмотрел на Милёну, та закрыв глаза и расставив руки, осматривалась. Может и мне попробовать? Только как это сделать, чтобы опять не улететь в какое-нибудь далеко? Пока я размышлял, Милёна вдруг сказала:
– Я чувствую там боль и безнадежность. И еще агрессию. Много зла!
– Пошли, посмотрим? – предложил я.
– Это может быть опасно. Там что-то нехорошее происходит. Я боюсь! – пугливо озираясь, сказала Милёна.
– Хорошо, побудь здесь, – предложил я, вытаскивая меч.
– Я с тобой, я одного тебя не пущу!
– Тогда бегом, догоняй! – я побежал в указанном направлении, стараясь не перейти в ускоренный режим, тогда Милёна меня точно не догонит. Пробежав минут десять, я почувствовал боль и злость, именно почувствовал, хотя это ощущение было не моим! Немного притормозил,