Под ударом. Александр Афанасьев
и просто – боятся. А что если и мы – так же? Поняли, Ирина Генриховна?
Она кивнула
– Поняла.
И вдруг она поняла, что вражда – со страной, с народом, в которой ее тихо воспитывали родители, с которой она жила – как то утихла…
Москва—Вюнсдорф. Штаб Группы советских войск в Германии
. 2 августа 1988 года
В соответствии с назначением Николай должен был прибыть в ГДР, в штаб Западной группы войск. Было два пути – либо самолетом на один из аэродромов, либо поездом. Погода была плохая, причем плохая надолго – и Николай выбрал поезд, надеясь хоть немного отоспаться в дороге.
До Вюнсдорфа ходил отдельный поезд, 17-й скорый, Москва—Вюнсдорф. Билеты ему продали по брони, хотя смысла в ней никакой не было – этот поезд целиком был военный; конечная – штаб ГВСГ, в котором жило, служило и работало до 60 тысяч человек. Целый город, в котором не работали, а служили, а жизнь устраивалась и складывалась совсем иначе, не так как на гражданке.
17-й скорый ходил с Белорусского. Николай приехал туда на метро, попутно отмечая приметы нового времени. Торговля, торговля то тут, то там, торговали с рук. Как только отменили уголовную статью за спекуляцию15 – так торговали все больше и больше.
И квасили.
…
Квасить начали почти сразу, как поезд отошел от края платформы. Поезд был прямой, ехали либо жены с детьми, либо мужики к месту службы. И как только за окном замелькали подслеповатые домики крестьянского Нечерноземья – вагон разделился на мужскую и женскую части. Мужская – начала доставать всё, что у нее есть, и выставлять на стол, а женская – старалась не попадаться разошедшимся мужикам на глаза… ну и тоже как-то общалась.
Хотя у женщин это получалось труднее… натужнее. Иерархия заметна. У мужиков за бутылкой званий нет, все почти равны – и капитан, и полковник. А вот у женщин… жена полковника с женой капитана общаться никогда не будет – не по чину. Да что там общаться – с…ать на одном гектаре не сядет, простите…
Николай старался во всем в этом не участвовать, да куда там.
– Эй, капитан…
Николай не понял, что обращаются к нему. Он и звание свое обмыть не успел, да к тому же оно было званием для прикрытия. Хотя, наверное, оставят…
– Капитан, ты чего? Старших по званию не признаешь?
Николай посмотрел, кто к нему обращается.
– Прошу простить, – нейтрально сказал он.
Обращавшийся к нему майор тоже кое-что понял.
– Чего такой загорелый? Оттуда что ли? – Иди к нам, чего сидеть. Ехать долго еще…
Николай сначала хотел отказаться. Но потом подумал – а смысл? Все равно надо с чего-то начинать на новом месте, обустраиваться, наводить отношения. Почему бы и не с этого.
И он встал.
Народ ехал специфический…
Попасть в ЗГВ – было не так круто, как советником на загранку, где чеками платили – но куда круче, чем нести тяготы и лишения в каком-нибудь гарнизоне в Суходрищенске. Здесь тоже часть денежного довольствия полагалась чеками. Но главное было не это – а то, что в ГДР легально продавали всякие западные товары. Да и местные товары
Статья УК, карающая за предпринимательство, была отменена в рамках частичной либерализации экономики, предполагавшей расширение кооперативной и частной трудовой деятельности. Это не было чем-то новым. При Сталине было немало трудовых артелей и кооперативов, снабжавших страну простым, но нужным товаром. Считалось, что в кооперативе нет эксплуатации, так как кооператоры сами себя эксплуатируют – потому можно. Кооперативы запретил Хрущев и в том числе из-за этого в стране постепенно начался дефицит ширпотреба.