Ловец заблудших душ. Наталья Самошкина
заставляя забыть о рыбацкой доле, о хлопочущей матери, о монетах, припрятанных на чёрный день, о планах на удачную женитьбу, о ссоре с приятелем – обо всём, что было единственной жизнью Яниса.
– Милый… – донёсся голос ведуньи, и она, сияя молочно-белой кожей, вышла ему навстречу. Её тело, лишённое угловатости юности, притягивало взгляд зрелой женственностью. Полные груди не напоминали татарские бурдюки, из которых слили весь кумыс, а влекли к себе позабытым – с младенчества – желанием сомкнуть губы на сосках, подтолкнув их языком, чтобы соединить себя, крохотного, с собою же, взрослым мужчиной, способным пробудить в женщине беспокойное и такое лакомое ощущение. Янис погрузил руки в свет, исходящий от Лалии, и повёл ими сверху вниз, повторяя плавность изгибов. Огромная луна заполонила пространство, вспыхнула, как десять солнц, и взорвалась. Пустота – чёрная и ледяная – опрокинулась на двух обнажённых людей.
«Вот и всё! – успел подумать Янис. – Смерть!»
– Нет, – отозвалась Лалия. – Рождение. Жизнь.
Густую темноту отодвинули, словно штору на окне, и рыбак увидел берег моря, сосны, синие валуны и луну, накрасившую себе щёки кармином. Мир казался немного шатким и призрачным, будто на него смотрели свозь воду.
– Где мы? – прошептал Янис.
– Это граница между явью и потусторонним, между прошлым и грядущим, между бесконечным волшебством и конечным знанием, – улыбнулась ведунья.
Она ступила на песок и запела:
– На встречу со мной приходи издалёка,
Из тесных проулков на берег морской,
Сюда, где не хвалится солью толока,
Где только любовь управляет судьбой.
Сойди по ступеням, покрытым листвою,
Чтоб стойкость границы шагами стереть.
Сегодня ты станешь счастливою мною,
А я для тебя соглашусь умереть.
Мы станем одной – в череде повторений,
Чтоб дверь в Междумирье без страха открыть.
Любимые с нами – строкой Откровений,
Которую нам невозможно забыть.
Впереди высветился контур двери, и двое людей, шлёпая босыми ногами по мелководью, вступили в золотистое облако: зеленоглазая женщина с короткими светлыми волосами и высокий мужчина, удивлённо разглядывающий пару, взявшуюся невесть откуда.
– Литта, – спросил он, обернувшись к спутнице. – Кто это?
– Это мы, жившие несколько веков назад, умершие в своё время, а нынче пришедшие, чтобы почувствовать ветер Границы с двух сторон одновременно.
Зеленоглазая сложила узкие ладони лодочкой, и между ними возник оранжевый шар, в глубине которого метались чёрные и красные пятна. Она подбросила его вверх, и шар завис в воздухе, потрескивая, словно шаровая молния. Лалия поманила его к себе, словно голодного зверька, и живой огонь поплыл к ней, ускоряясь с каждым мгновением. Он коснулся её лба, заполнился ярко-синими разводами и исчез. Лалия и Литта вспыхнули, словно сосновые ветки, до которых добрался верховой пожар, осыпались чёрным