Дело Ливенворта (сборник). Анна Грин
воскликнула, что это невозможно и что с моей стороны жестоко просить об этом.
Я отпрянул, озадаченный и уязвленный.
– Прошу меня простить, я и впрямь перешел границы дозволенного. Больше этого не повторится. У вас, несомненно, много друзей, пусть кто-нибудь из них дает вам советы.
Мисс Мэри, пылая, повернулась ко мне.
– Друзья, о которых вы говорите, все льстецы и подхалимы! Только вы один имеете смелость указывать мне, что правильно.
– Простите, я не указываю, я всего лишь советую.
Она не ответила и принялась ходить по комнате – взгляд напряжен, руки конвульсивно сжимаются.
– Вы не знаете, о чем просите, – сказала она. – Мне кажется, что сам воздух в этом доме погубит меня, но… Почему Элеонора не может сюда приехать? – порывисто спросила она. – Я знаю, миссис Гилберт не будет против. Я могла бы оставаться в своей комнате, нам вовсе не обязательно встречаться.
– Вы забыли, что дома есть еще одно дело кроме того, что я уже упомянул. Завтра днем состоятся похороны вашего дяди.
– О да, бедный, бедный дядя…
– Вы глава хозяйства, – продолжил я, – и вам дóлжно посетить последнюю службу по тому, кто так много для вас сделал.
Было что-то странное во взгляде, которым мисс Мэри посмотрела на меня.
– Да, это так, – согласилась она и, величественно развернувшись, с решительным видом добавила: – Я хотела бы быть достойной вашего хорошего мнения обо мне. Я вернусь к сестре, мистер Рэймонд.
Настроение у меня немного поднялось. Я взял ее за руку.
– И пусть вашу сестру не понадобится утешать, что, я уверен, вы готовы сделать.
Ее рука выскользнула из моей.
– Я просто исполню свой долг, – холодно произнесла Мэри Ливенворт.
Спускаясь с крыльца, я встретил худощавого, одетого по последней моде молодого человека, который, когда проходил мимо, посмотрел на меня очень пристально. Поскольку одет он был чересчур элегантно для настоящего джентльмена и мне показалось, что я его уже видел во время дознания, я решил, что это кто-то из людей мистера Грайса, и поспешил дальше. Каково же было мое удивление, когда на углу я встретил еще одного человека, который, хоть и притворялся, что ждет конку, когда я подошел, украдкой бросил на меня внимательный взгляд. Поскольку этот второй был, несомненно, джентльменом, я, почувствовав некоторое раздражение, подошел к нему и осведомился, находит ли он мою внешность знакомой, раз так внимательно меня рассматривает.
– Я нахожу ее вполне приятной, – неожиданно ответил он, после чего развернулся и пошел по улице.
Рассерженный и в немалой степени оскорбленный положением, в которое этот человек поставил меня своей любезностью, я стоял и смотрел ему вслед, спрашивая себя, кто это и что ему было нужно. Ибо он был не только джентльменом, но еще и обладал примечательной внешностью: черты необычайно симметричные, тело очень стройное; не так уж молод – ему вполне могло быть и сорок, – однако в лице еще заметен