Кодекс недотроги. Алиса Лисова
просто предпочитаю мужчин.
– Говори, как есть. Не мужчин, а мужчину. Кроме твоего Сережи я ни о ком другом ни разу не слышала. Ну? – она коснулась большим пальцем моей нижней губы. – По пьяни почти не считается. А ты пьяная в хлам. Да и я не претендую на продолжение. Если только сама не захочешь.
Никогда не тянуло к женщинам. Мне сложно было понять Надину любовь к личности, не зависимо от пола. Но до этого момента она никогда не предлагала мне ничего подобного, зная о моей ориентации. Наверно, в любое другое время, я бы отказалась, но её слова и выпитый алкоголь раззадорили настолько, что грани реальности смешались и мне до трясучки захотелось выдать что-нибудь несвойственное моему спокойному темпераменту.
Я поставила на стол бокал, наклонилась к Наде. Она сделала то же самое. Было странным целовать женщину, странным и пугающим. Чтобы немного снизить для себя неловкость, я прикрыла глаза и попыталась представить, что целую мужчину. Его размытый образ быстро сформировался в очертания совершенно определенного мужчины…
– Покажи, какая ты смелая, мышка… – шепнул Фирсов и приподнял уголок рта, почти коснувшись своими губами моих.
Мне показалось, что в кухне стало тише. Я прислушивалась к звукам и своим ощущениям. Иллюзорный Фирсов обжигал дыханием, но в самый неподходящий момент я открыла глаза и прыснула.
– Чтооо? – с усмешкой протянула Надя.
– Ничего. Просто это как-то…
– Эх, а я уже понадеялась… Все-таки клеймо монашки ты не поборола.
– Почти. Я почти это сделала.
– Почти не считается. Но… Так и быть. Я придумаю что-нибудь другое.
И Надька с хитрым прищуром чокнулась своим бокалом о мой.
Мы продолжили общаться и пить вино, как ни в чем не бывало. Ближе к полуночи, разошлись по комнатам. Я легла спать, в надежде, что снов сегодня не увижу. Особенно после того, что произошло на кухне. Подсознание – та ещё мутная штука, всякое может выдать, а я потом наяву разгребай и мучайся.
– Sijoituksesi on hyvissä käsissä*, – произнес хриплым голосом мужчина, откидываясь в кресле и закатывая рукава.
(*Ваши инвестиции в надежных руках, – фин.)
Я опустила взгляд с его лица ниже, на предплечья. Крупные, мощные, с приятным, ровным загаром, который выгодно оттенял белый цвет рубашки. Подняв ткань до локтя, он поднялся в кресле.
– Sinulla ei ole mitään syytä huoleen*, – продолжил он, приближаясь.
(*Тебе не о чем беспокоиться, – фин.)
Я вжалась в спинку кресла, ощущая, как желание начинается скапливаться во мне. Грудь чаще поднималась от углубившегося дыхания.
Мужчина подошел ближе, оперся обеими руками на подлокотники моего кресла и смотрел на меня черными, как смоль, глазами.
– Teen sen itse. Ilomielin*, – почти касаясь моих губ прохрипел он.
(*Я все сделаю сам. С удовольствием, – фин.)
Я закрыла глаза, ощущая мятный запах его дыхания, чувствуя жар, исходящий от него. Моё тело, будто не принадлежало мне, подалось навстречу мужчине, желая испытать на себе прикосновение его губ.
– Что-то не так, Алиса Романовна? – строго спросил воображаемый Фирсов, заставив меня открыть глаза и проснуться.
Глава