Пятьдесят слов дождя. Аша Лемми
любимый цвет бабушки.
– Да. А теперь бегите. Через час я принесу вам поесть.
Нори заставила себя двигаться, не обращая внимания на пульсирующую боль. Все получалось, она знала, что получалось, с такими-то ежедневными ваннами! Бабушка послала за самым лучшим чудо-мылом, которое только можно купить, аж в Токио. Нори с готовностью терпела боль, вовремя поняв, что результаты будут стоить любых страданий. Она сидела бы в ванне хоть весь день напролет, если бы Акико позволила, но разрешали ей только по двадцать минут зараз. На левой ноге остался покрытый крапинками фиолетовый ожог, который приходилось скрывать особенно длинными юбками. Зато кожа вокруг него была удивительно светлой.
Нори хотела, чтобы так выглядела вся ее кожа.
Она прошла по коридору, стараясь не издавать никаких звуков, – во второй половине дня бабушка любила поспать. Особенно зимой, когда для светских визитов слишком холодно, а солнце садится рано.
Нори поспешила к лестнице на чердак, избегая взглядов слуг, которые рассматривали ее всякий раз, как она попадалась им на пути. Она прожила здесь уже два года, и все равно им явно было не по себе от ее присутствия. Акико заверила девочку, что дело не в том, что она им не нравится; просто они не привыкли к детям в доме.
Так или иначе, Нори с удовольствием обитала на чердаке, вдали от всего и всех. Бабушка в первый же день распорядилась, чтобы его расчистили и превратили в жилое помещение.
Чердак, очень просторный, заполняло столько вещей, сколько у Нори никогда не было. Кровать, обеденный стол и три стула, книжная полка, корзина, полная вязания и шитья, скромный алтарь для молитв, небольшая жаровня на зимние месяцы и шкаф для одежды. Даже маленький туалетный столик с табуреточкой, который, по словам Акико, когда-то принадлежал матери Норико. И, конечно, ее коричневый чемодан с фиолетовым шелковым платочком вокруг ручки. И голубая сумка с маленькой серебряной застежкой.
Больше всего ей нравилось окно в форме полумесяца над кроватью. Когда Нори вставала на постель ногами (чего ей делать не полагалось), то видела огороженный задний двор с зеленой травой и разросшимися старыми персиковыми деревьями. Она видела искусственный пруд, в котором плавали и плескались карпы кои, и слабые очертания соседних крыш. По мнению Нори, она видела целый мир.
Сколько ночей она провела, прижавшись лбом к прохладному, влажному стеклу? Причем ей очень даже везло, ведь ее ни разу не поймали. За такой проступок девочку безусловно высекли бы.
С того самого дня, как она приехала, ей не разрешалось покидать дом. А дом жил по многим неукоснительно соблюдаемым правилам.
Главное было простым: не показываться на глаза, пока не позовут. Сиди на чердаке, не издавай ни звука. Еду ей приносили трижды в день в определенные промежутки времени. Вниз, в ванную, ее водила Акико. Во время такого выхода Нори ждала процедура с отбеливающим средством.
Трижды в неделю на чердак поднимался сгорбленный слепнущий старик и учил девочку чтению, письму, арифметике и истории. Уроки Нори нравились. По правде говоря, она была весьма способной ученицей