Судьба гнева и пламени. К. А. Такер
несколько месяцев с тех пор, как мы не виделись.
– Я была занята.
Я осмеливаюсь бросить взгляд через плечо на ожидающий меня внедорожник, чей мигающий аварийный сигнал вызывает гудки гневных водителей из других машин, столпившихся сзади. Тони даже не способен подняться по лестнице без одышки, так что я могла бы запросто обогнать его, даже на каблуках. Однако Пидж умен: он найдет обходной путь и нагонит меня в другой стороне квартала.
Элтон открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его. Я уже знаю, что у него на уме. Так думают все мои уличные знакомые: что я элитная проститутка.
Я никогда их не исправляла. Лучше уж продавать то, что у тебя есть, чем то, что ты украл.
– Рад видеть, что ты еще на плаву, – говорит он.
Возможно, ненадолго.
Если я направлюсь с едой к одной из скамеек в парке, у меня появится хороший шанс ускользнуть и не попасться. Это может дать мне преимущество.
– Тебе как обычно? – Мужчина держит длинный хот-дог в металлических щипцах.
Я улыбаюсь.
– Ага.
– И ему тоже? – Элтон кивает влево, вопросительно приподняв брови.
Я смотрю в ту сторону и вижу гору скомканных одеял на тротуаре где-то в пятидесяти ярдах от меня. От удивления я отвлекаюсь от своего плана.
– Это Эдди?
Неужто уже прошло полгода?
– Ага. Он околачивается здесь уже несколько недель.
– И?
Элтон пожимает плечами.
– Пока еще не отпугнул моих клиентов. Кажется, его зрение ухудшилось.
Возможно, время, проведенное Эдди в тюрьме, помогло ему так, как ничто не помогало.
– Дай мне два хот-дога, пожалуйста.
Я всегда покупаю вторую порцию, когда Эдди рядом. Элтон догадывался, что мы как-то связаны, но никогда не выспрашивал подробности.
Я засовываю двадцатку под дозатор салфеток на прилавке тележки и, как всегда, отмахиваюсь от сдачи. Я потеряла уже счет, сколько раз добросердечный уличный торговец мясом кормил меня на протяжении многих лет, когда я голодала и не могла заплатить за еду.
Сжимая оба хот-дога в одной руке, я, укрывшись под зонтом, пробираюсь вперед, игнорируя предупреждающий гудок с обочины. Чем ближе я подхожу, тем сильнее становится вонь застоявшейся мочи и запах немытого тела.
– Привет, Эдди.
Мужчина выглядывает из-под грязного одеяла, щурясь от дождя. Или, может, чтобы разглядеть, что у него перед глазами. Они подстригли ему волосы и бороду в тюрьме, поэтому теперь он не выглядит таким неряшливым, как при последней нашей встрече, и он прибавил в весе несколько фунтов. Однако потерял еще один зуб.
– Это ты?
Болезненный ком застревает в горле.
– Ага. – По крайней мере, сегодня он узнает меня. – Как дела?
– Меня больше не пускают в «Святого Стефана», – ворчит Эдди.
– Это потому, что там ты угрожал убить волонтера. По этой причине ты и попал в тюрьму.
Каким-то образом меня утешала