Судьба гнева и пламени. К. А. Такер
из ножен маленький нож, привязанный к бедру.
– Я так, мать твою, не думаю. – Тони двигается удивительно быстро для такого верзилы, к тому же раненого. Он обвивает своей мускулистой рукой мое тело и прижимает меня спиной к своей груди. – По-твоему, я не знаю о твоем маленьком ножичке для масла? Что ты собираешься с ним делать? Хм? – Он сжимает мое запястье своей окровавленной рукой.
Я кричу, когда боль пронзает мою руку, и теряю хватку. Лезвие падает на тротуар, куда я не в силах дотянуться, оставляя меня беззащитной, пока Тони тащит меня к пассажирской двери.
Элтон обходит свою тележку с бейсбольной битой в руке. Обычно он держит биту у себя для защиты.
– Ти? Тебе нужна помощь?
Тони усмехается.
– Возвращайся лучше к своим хот-догам, не то худо будет.
Элтон делает паузу, и пристально смотрит на меня. В его глазах отражается внутренняя борьба, и я знаю, о чем он думает: у него жена и двое детей, к которым он хочет вернуться домой. Однако он не может сидеть сложа руки, пока меня, кричащую и пинающуюся, волокут к машине.
Тони не блефует: он выстрелит в него из глока, что держит под курткой.
Я сдаюсь и качаю головой, прося Элтона не вмешиваться.
– Все будет в порядке.
– Я бы не был так в этом уверен. – Тони пихает меня на заднее сиденье внедорожника и садится рядом со мной, чтобы удержать на месте.
Последнее, что я слышу перед тем, как он захлопывает дверь, это безумный крик моего отца:
– Найди Позолоченную Лань!
2
Основные импортно-экспортные операции Корсакова осуществляются из склада серо-стального цвета, по форме напоминающего коробку и находящегося в городских портах, куда приходят и откуда уходят контейнеры с грузом, а портовое начальство так хорошо умаслено, что все ускользает из виду. Участок охраняется забором, камерами по периметру, а ночью толпой парней с оружием.
Я всегда ненавидела приходить сюда, но сегодняшняя ночь до ужаса похожа на ту, что случилась три года назад, когда я была уверена, что не уйду отсюда. По крайней мере, не со всеми конечностями.
Неуклюжий придурок впереди меня насвистывает зловещую мелодию из «Убить Билла» и совершенно ничем не помогает.
Тони выдерживает длинную паузу, оборачивается и злобно ухмыляется, хотя это заканчивается гримасой боли, от которой мне становится лучше. Кровь из носа прекратилась, но он до сих пор красный и опухший. Если бы Тони был умен, то отправился бы в больницу, и на этот раз все срослось бы правильно.
Если бы он был умен.
Я игнорирую его и пульсацию в руке, – место, где Тони слишком крепко сжал, – и сосредотачиваюсь на объяснении, которое придумала по дороге сюда. Лучше всего, чтобы мой рассказ был расплывчатым и простым и привлек внимание Корсакова к тому, почему он ценит меня в первую очередь. Он всегда хвалил меня за интуицию.
На меня все смотрели. Это было небезопасно. Меня бы поймали.
Я разыграю карту Софи только в случае крайней необходимости.
– Это