Судьба гнева и пламени. К. А. Такер
мужчине. Он убирает меч Софи после чистки, а я почему-то вижу в этом жесте невысказанное предупреждение.
Я нервно сглатываю.
– Ты можешь хотя бы…
– Все будет понятно, когда придет время. Но оно еще не пришло. – Софи переключает свое внимание обратно на газету, встряхивая страницы.
Как бы мне ни хотелось надавить, воспоминания о Корсакове и убитых наемниках все еще свежи в памяти. Я глубже закутываюсь в шерстяное одеяло и наблюдаю, как мир внизу погружается во тьму, гадая, как долго мне придется выжидать, прежде чем я смогу улизнуть от этих безумцев.
Затем каким-то образом мне все-таки удается отвлечься.
– Ты живешь здесь?
– Oui[6].
– Но это, типа, настоящий замок. – Построенный на вершине холма, возвышающегося над очаровательным старым городом, с каменными стенами и железными воротами, брусчаткой и башнями, увитыми плющом и увенчанными шпилями, парящими высоко над нами.
– Oui. Это наше шатó[7]. Мое и Элайджи.
Знаю, что уже должна искать пути к отступлению, и все же я очарована видом. Медленно повернувшись, я рассматриваю просторный двор в средневековом стиле, и здесь нет ничего, кроме черного автомобиля, в котором мы прибыли, и одинокого полосатого кота, сидящего на лестнице и хлопающего по ней лапой. Охранники-убийцы исчезают в отдельном здании чуть меньшего размера, прихватив с собой сумки со смертоносным оружием.
Я замечаю маленькую дверь рядом с воротами, которая, кажется, является выходом в город.
Для места подобного размера здесь должно быть что-то еще. Я не вижу камер наблюдения, но это не значит, что их нет.
За воротами в город кипит жизнь, но внутри этих стен тишина, за исключением шелеста увядающих листьев, опускающихся на камни.
– Сколько лет этому месту?
– Оригинальное здание пятнадцатого века.
У меня отвисает челюсть, когда я быстро подсчитываю. Это история почти шести столетий. И сколько стóит такое место? Я предполагала, что Софи и ее муж богаты и влиятельны – частный самолет и телохранители-убийцы более чем намекали на это – но владеть замком…
Мелодичный смех Софи разносится в жуткой тишине. Такое обычное действие смягчает ее черты и делает менее устрашающей.
– Приятно видеть твою реакцию. Моя была почти такой же, когда Элайджа впервые привел меня в Монтегард и сказал, что это станет нашим домом. Мы уехали из Парижа довольно внезапно и… – Она замолкает, ее улыбка становится печальной. – Ну, это было давно. Надеюсь, он так же оценит эту красоту, когда наконец увидит ее снова.
– Как давно его нет? – С тех пор, как встретила ее прошлой ночью, я почти не получила никакой информации, но Софи сказала, что познакомилась со своим мужем, когда ей был двадцать один год, а ей не может быть больше тридцати.
– Слишком давно.
Еще один расплывчатый ответ, который не дает мне ни единого кусочка, чтобы я могла добавить его к головоломке по имени Софи.
Она щурится, глядя вверх, будто ищет что-то в безоблачном голубом небе.
«Да» (фр.)
Шатó – принятое во Франции название загородного усадебного дома высшей аристократии и вообще дворянства, часто с парком и винодельческим хозяйством.