В руках богини. Илья Георгиевич Ганчуков
столику у ног статуи вслед за Тарой и положила свою лепёшку рядом с её монетками. Тара сделала шаг назад, встала прямо, вытянув руки по швам, и закрыла глаза.
«Значит, так тут молятся?», – подумала я, и последовала её примеру. Не то, чтобы я чего-то ждала, но всё-таки было любопытно – всё же это другой мир, может и случится чего-нибудь.
Закрыла глаза, мысленно обратившись к богине, а когда я их открыла, то увидела, что храмовый зал совершенно пуст – ни Тары, ни остальных богомольцев. Я обернулась к статуям. Статуя Скандара не изменилась, а вот на месте статуи Хиги стояла женщина, в которой я с изумлением узнала цыганку, чьё колдовство забросило меня в этот мир! И даже одежда та же самая!
– Вы! – ахнула я, инстинктивно отпрянув назад. – Что вы со мной сделали?! Я не для того пришла сюда, чтобы ублажать мужчин!
– Да, – цыганка-богиня усмехнулась и пожала плечами. – Вскочить на вершину с разбега ты не смогла. Что ж, ищи другие пути!
Ослепительный свет залил помещение, я зажмурилась, а когда вновь обрела способность видеть, то поняла, что вновь стою в толпе молящихся, рядом с Тарой. Та оглянулась на меня и за рукав потянула к выходу. Уже на улице она спросила.
– Маржи, что с тобой? Неужто богиня вот так сразу снизошла к тебе?
Я заколебалась. Говорить, или нет? Если я скажу всё, как есть, то сразу начнутся расспросы про то, кто я такая на самом деле. Тара не Ральф, может и разболтать.
– Не знаю, – ответила я. – Но я как будто почувствовала чьё-то присутствие…
– Это была богиня – категорично заявила Тара. – У меня тоже так бывало, стоишь с закрытыми глазами, но всё равно чувствуешь, как кто-то на тебя смотрит. Это хорошо – значит, молитва будет услышана.
Когда мы вошли в «Золотое перо», я с удивлением увидела за одним из столиков коронного судью. Он тоже заметил нас и жестом подозвал.
– Угодно ли мессиру развлечься? – пробормотала я, с ужасом представляя, как эта развалина начнёт раздеваться передо мной. У него, наверное, такие же седые волосы на груди, как у того рыцаря… Брр! Может он такой старый, что у него уже даже не стоит, и тогда всё обойдётся?
– Угодно, – кивнул судья. – Но не здесь, Маржи.
Тара, уловив намёк, повернулась и направилась к другому столику, за которым веселилась какая-то компания. Судья поднялся из-за стола и, взяв меня за руку, повёл наверх. В двух шагах от моей комнаты нас догнала Мамаша Леффа. Как и вчера, она втолкнула меня в комнату, а сама, похоже, стала торговаться с судьёй о цене.
Судья вошел в комнату и присел на мою кровать. Я похолодела и потянулась к завязкам платья, но он жестом остановил меня.
– Я заплатил два шильда, – произнёс он и, раскрыв ладонь, продемонстрировал мне серебряные монетки. – Но вовсе не за это. Сколько у тебя денег сейчас?
– Нисколько, – мрачно ответила я. – Мамаша Леффа говорит, мол всё, что платят клиенты, пойдёт на уплату князю. А ещё она высчитывает за еду.
– А сколько стоит твоя ночь? – продолжал судья.
– Не знаю, – я