Хорошие плохие эмоции. Как понимать себя и других. Карла Макларен
создавать границы и поддерживать людей в процессе воссоединения с собой и вскоре стала учить этому других. Наконец мне удалось применить знания, полученные во время работы с животными. Я вспомнила о том, что эмоции – вовсе не злые и пугающие сущности. Они – знак того, что душа хочет исцелиться. Я научилась видеть в эмоциях необходимые выражения невысказанной внутренней правды, но на это ушло время, потому что мой взгляд на эмоции успел стать довольно предвзятым.
Я рано начала посещать метафизические тренинги. В сочетании с детской травмой получился такой эффект: я стала воспринимать эмоции как признак дисбаланса, неверных моделей мышления, недостаточной отрешенности и неправильного духовного развития. Мне казалось вполне разумным ставить знак равенства между эмоциями и нарушением баланса, потому что я знала людей, чьи эмоции открыли в них чудовищные грани. Я поверила в то, что наши чувства – корень всех зол.
Чтобы стать более духовным человеком, я изо всех сил старалась избавиться от любых переживаний и никого не судить. Пусть в моем сердце живет только радость! Ничего у меня не вышло. Эмоциональный фон стал очень неровным, я постоянно испытывала состояние диссоциации. К счастью, благодаря целительской практике я убедилась в том, что другие ученики, даже те, чье детство не было столь трагическим, преуспели в борьбе с эмоциями не больше моего. Битву с чувствами проиграли все. Так я узнала, что избежать эмоций не получится, и начала смиряться с ними. Я делала вид, что рада-радехонька, а сама позволяла чувствам, особенно злости, проходить сквозь меня, когда необходимо. Ничего лучше мне в голову не пришло. Ролевой модели или ментора, который показал бы мне другой способ, у меня не было.
В борьбе с собственными сильнейшими эмоциями я продолжала узнавать новое о целительских практиках. Я познакомилась с большим количеством людей, переживших травму, помогла им восстановить границы личного пространства и найти связь с землей через практику заземления. Работая с людьми, я обнаружила закономерность, которая больше всего пугала меня. Как только человек восстанавливал связь с собой, он испытывал сильнейшую злость, тревогу или депрессию. Я прекратила целительскую практику. Я ведь делаю людям только хуже! «Духовный» означает безэмоциональный, а со мной человек становился плохим, правда?
Нет, неправда. Некоторые события и ряд предчувствий позволили мне немного лучше понять, для чего нам нужны такие сильные эмоции. Они защищают душу, очищают ее и укрепляют. Они усиливают способность человека оставаться сосредоточенным на собственном теле. Вскоре я открыла особую связь между злостью и успешным исцелением личных границ человека (у злости есть особое свойство, позволяющее восстанавливать личные границы). Еще я узнала, что страх необходим здоровой психике (страх в своем естественном состоянии – не что иное, как интуиция). Кроме того, я заметила связь между сильными эмоциями и восстановлением у людей с диссоциацией. Хотя я все еще относилась