Препараторы. Зов ястреба. Яна Летт
секунду нельзя было усомниться в том, что «друг» на самом деле – подруга. – Ужин будет в восемь. После ужина приходите в общий зал – Кьерки объяснит вам, что к чему. В десять обычно отбой, но, пока рекруты собираются, в саду и клубе можно делать, что хочешь, хоть ночь напролёт. Только тихо – дежурные за это не хвалят. И – только пока не начались тренировки. Тогда я вам это не советую. Лучше хорошо высыпаться и есть по графику. Сами увидите.
Он бросил взгляд на бронзовые часы, висевшие над дверью, и ахнул:
– Ну всё! Мне точно пора. Удачи!
Сорта дёрнула дверь своей комнаты, не глядя на Миссе, и скрылась за ней.
Миссе последовала её примеру.
Комната оказалась крохотной, чистой, даже уютной, со всем, что необходимо. Кровать выглядела удобной и была застелена бордовым покрывалом. На столе стояла подставка для книг и ваза, в которую кто-то поставил букет сухоцветов. Под стулом в плетёной корзине обнаружились чистые полотенца и постельное белье. У стены – плоский шкаф. Зеркало над умывальником в углу.
Окно было открыто, и Миссе, подойдя к нему, облокотилась на подоконник. Оно выходило не в сад, а на оживлённую городскую улицу. Наверное, с непривычки ей трудно будет здесь уснуть, если только весь Химмельборг не укладывается спать по отбою. Миссе смотрела на брусчатую мостовую, спешащих по ней людей, всадников и автомеханики. Солнечный свет танцевал на них. Все казались сейчас Миссе счастливыми, беззаботными. Они шли по делам, бежали на свидания, смеялись… Пока она стояла здесь, в комнате, где жило до неё множество рекрутов – только Мир и Душа знают сколько, и сколько из них сейчас живы – и здоровы.
Миссе почувствовала себя самым одиноких человеком на свете, и постукивание за стеной – видимо, Сорта уже начала разбирать вещи – отчего-то только усиливало это ощущение.
Она сердито вытерла лицо, когда вдруг заметила внизу человека, остановившегося и совершенно не обращавшего внимания на общий поток.
Это был юноша на несколько лет старше неё самой, высокий и хорошо сложённый, с золотыми волосами, собранными в длинный хвост, небрежно рассыпавшийся по плечам. Он был одет в ярко-бордовый камзол и штаны. Никто из мужчин в Ильморе никогда не одевался так ярко, но юноше это шло. Судя по всему, он был из очень знатной семьи – даже издалека Миссе разглядела и его благородную красоту – таких красивых молодых людей она никогда не встречала – и то, что его костюм выглядел богаче, чем у других прохожих.
Миссе закрутила головой, пытаясь понять, отчего он остановился под окном. И вдруг юноша помахал ей. Её тут же бросило в жар.
Она не решилась помахать в ответ – вдруг всё же ошиблась? А он улыбнулся ей и ещё какое-то время стоял под окном, глядя на неё, пока его не подхватила наконец недовольная и напористая толпа.
Миссе ещё некоторое время постояла у окна, чувствуя, как горячо стало щекам. Ей захотелось узнать, кто был тот юноша, – так сильно, что на долгие и волнительные несколько минут она совсем забыла обо всех своих горестях.
Унельм.