В поисках идеала. Сергей Евгеньев
«На воблу сушёную похож и глаза навыкате», – отметил Филатов. Посредине, опираясь на трость, замер невысокий, полный, чернявый господин с лукавыми, насмешливыми глазами. «Ишь какой пузырь, и взгляд с чертовщинкой. Этот хоть на живого человека похож, а не на кассовый аппарат с глазами». Справа, в самом углу карточки, примостился молодой, по сравнению с соседями, парень. Росту он был такого же, как и левый. Дородный господин посередине макушкой едва был им по плечо. Вся поза правого – неловкая и стеснённая – выдавала крайнее смущение. На его лице застыла неуверенная полуулыбка, но глаза были серьёзны. «Ну здравствуй, Устин. А уши-то, и правда, оттопыренные. Стоит, как будто случайным себя в этой компании считает, или не ровней остальным», – закончил изучение снимка Владимир Андреевич.
– Слева от Ушакова кто такие? – спросил Филатов у купца.
– Сразу признали Устина, значит, – улыбнулся Морозцев. – Это в прошлом году снимок сделан. Здесь же, в Нижнем, когда Всероссийская выставка была. Рядом пайщики Азиатского торгового товарищества. Тот что слева, на чёрствый калач похожий – господин Кройпф, немец. Посерёдке, с плотоядными глазами – господин Вареников, наших кровей.
– Позволите карточку забрать? – спросил сыщик.
– Пожалуйста. Только одна просьба, Владимир Андреевич. Ни под каким видом, никому не называйте моё имя. Любой предлог выдумайте, почему интересуетесь Ушаковым, но про меня ни слова. Не хочу, чтобы домыслы начались и кривотолки. Это поставит под удар некоторые планы.
– Хорошо, о вас даже не обмолвлюсь. Как только что-то узнаю – сообщу. Если найду Устина, что ему сказать?
– Скажите ему…, – Морозцев задумался. – Скажите, что я беспокоился о нём. Спросите, почему он пропал? Если не станет отвечать – не пытайте, всё равно не скажет. И возьмите с него слово не разглашать мой интерес и не болтать о наших с ним делах. Оно крепче камня, как я говорил, если Ушаков его даст – о конфиденциальности можно не волноваться.
– Что ж, хорошо. Обидно, что зная мою репутацию, вы о таком пустяковом деле просите, но раз обещал – исполню. Я тоже своим словом дорожу, Савелий Трофимович, – Филатов поднялся.
– Это для вас пустяк, а для меня – важно. И, зная вашу репутацию, я могу быть спокоен, что дело в надёжных руках и огласки не будет, – Морозцев тоже встал с дивана и крикнул: – Прохор, срочно отправляйся на вокзал и возьми Владимиру Андреевичу и Матвею Никаноровичу билеты первого класса до Москвы. Пока ярмарка в разгаре, все сюда едут, а не назад, поэтому место без труда отыщете. Билеты на ваше имя будут ждать вас в кассе, господа.
– Да, и последний вопрос, – сказал сыщик. – Куда уезжал Устин? Вы обмолвились, что посылали его по какому-то делу.
– Там мелкий вопрос, ерунда. Ушаков сам вызвался съездить проверить кое-что в Олонецкой губернии8, я и не настаивал. Буквально день-другой, не считая пути, всех дел-то. Он уже давно вернулся оттуда, полагаю. Да точно вернулся! В Москве его надо искать, в Москве!
Филатов записал в блокнотик
Нынешняя территория Карелии.