Билет в счастливую жизнь. Марина Серова
пожала она плечами.
А я подумала, что как минимум два направления деятельности уже вырисовываются. Во-первых, связаться с Кирей – пусть посмотрит по базе, не проявлялся ли раньше подобный любитель ушей человеческих. Характерный почерк преступления может вывести на преступника. Ну и вообще, надо будет материалы дела пролистать. Во-вторых, обязательно встретиться с Владиславом Шляпниковым и узнать, с чего он проявил подобную настойчивость. Ну и с консьержкой пообщаться. Кстати, уши резали уже после смерти или как?
– Кем работал Иннокентий Константинович? – спросила я.
– Иннокентий Константинович был художником. Он начал свою творческую деятельность в нашем театре оперы и балета: писал декорации, оформлял сцену. В театре мы с ним и познакомились. Я тогда только что окончила наше хореографическое училище, и меня приняли в балетную труппу. А Иннокентий Константинович был старше меня на двадцать лет. Но такая разница не имела для нас никакого значения. Правда, в дальнейшем наши жизненные пути разошлись, но это уж совсем другая история.
– Простите, а общие дети у вас есть? – задала я деликатный вопрос.
– Нет, детей у нас не было, – ответила женщина.
– На данный момент ваш бывший муж продолжал работать в театре? – спросила я.
– Нет, в последние годы Иннокентий, насколько мне известно, занимал какой-то пост в Союзе художников. Но вроде бы это было непродолжительное время. И, кажется, еще он являлся организатором художественных выставок.
– А что вы можете сказать по поводу его недругов-недоброжелателей? Имелись такие? Мог он кому-нибудь, что называется, перейти дорогу? – Я сразу задала Масленниковой ряд вопросов.
– Даже и не знаю, что вам ответить, Татьяна Александровна. Как я уже сказала, мы с Иннокентием разошлись уже довольно давно. Поэтому то, что происходило в его жизни после нашего развода, мне неизвестно. Одно могу сказать: в то время, когда мы были мужем и женой, никаких серьезных конфликтов у Иннокентия ни с кем не было. Правда, характер у него был не из легких, но он умел обходить острые углы, – добавила Масленникова.
– Хорошо, Виктория Леонидовна, – сказала я. – Я согласна расследовать убийство Иннокентия Константиновича. Сейчас мы с вами составим договор. И еще мне нужен будет ваш телефон для связи.
– Конечно, – ответила Масленникова.
Мы обменялись телефонами, Масленникова вручила мне аванс, записала адрес квартиры своего бывшего мужа и ушла. А я отправилась в душ, а затем на кухню. Позавтракав, я вышла на балкон и закурила.
Итак, мне предстоит найти убийцу художника Иннокентия Подхомутникова, которого стукнули по голове чем-то тяжелым, да вдобавок отрезали уши и нарисовали оккультный символ. Секта из запрещенных, ритуал? Или отвлечение внимания? А возможно, маньяк или подражатель такового? А может быть, никакой ритуальности на самом деле и не было, преступник просто хотел направить следствие по ложному пути. Это следует выяснить.
Масленникова