Йерве из Асседо. Вика Ройтман

Йерве из Асседо - Вика Ройтман


Скачать книгу
встречают. Большой набор. Весь СССР приехал. Фриде не ври больше, сердце у нее больное. Зачем тебе домовая с инфарктом?

      – Не буду, – обещала я.

      – Пугать я тебя не хотел, рэбенок. Извини меня. Извинишь?

      – Извиню.

      – Вот и хорошо. Вот и прекрасно. Комильфо, значит. Комильфо? Или Зоя? Или Ребекка?

      – Как хотите.

      – Сама выбирай себе имя. Ты уже большая. И говори мне “ты”.

      – Комильфо, – пробормотала я.

      – Молодец. Теперь я выйду, ты оденешься, и мы пойдем завтракать. Восемь часов как раз.

      Телебашня посмотрела на часы на запястье, которые размерами могли потягаться с серьгами Фридочки.

      Он ушел. Я оделась. Мы вышли за коридорную дверь.

      И попали в рай.

      Рай был похож на ботанический сад или на выставку цветов. На склоне холма раскинулся парк. Кругом цвели кусты роз и фруктовые деревья, оплетенные лианами. Разлапистые листья пальм, больших и средних, слегка пошевеливались под свежим ветерком. Журчала вода, под солнцем сверкали маленькие водоемчики. Укромные беседки и деревянные скамейки были понатыканы на каждом шагу.

      Дорога вела вверх, и чем ближе к столовой мы подходили, тем шумнее становилось, пока перед нами не выросла длинная очередь из галдящих патлатых подростков в одинаковых футболках.

      – Это местные, – объяснил Тенгиз. – Они тоже тут живут и учатся. Это престижный интернат. Высший класс. Лучший в мире. Стой впереди меня.

      Я встала в очередь. Потом несла поднос к шведскому столу, где, к моей радости, не обнаружилось никаких признаков мяса. Только твороги, творожки, сыры, сырки, яйца, яичницы, какие-то пластмассовые банки, овощи и волосатая пушистая картошка в мундире.

      – Что это такое? – спросила я, слегка уколовшись о ворс картошки.

      – Киви, – сверху ответил Тенгиз.

      Грузинская картошка оказалась фруктом, зеленым внутри, а на вкус похожим на кислую клубнику.

      Это я узнала, когда съела еще две добавки.

      – Голодом тебя заморили, да? – спросил Тенгиз, с неменьшим аппетитом уминая гору настоящей картошки. – Бедный рэбенок.

      В столовой стоял такой шум и гам, что разговаривать было трудно. Но это не помешало Тенгизу, и он рассказал мне много чего интересного о сионистской истории Деревни и о пионерах, о том, где именно находится Деревня относительно Стены Плача, о том, что в Иерусалиме зимой иногда выпадает снег, и если мне повезет, однажды я увижу пальмы в снегу, гранаты и лимоны в снегу, а это колдовское зрелище, но и без снега Иерусалим – лучший город в мире. И о том он рассказал, что через пару часов приедет еще свежачок из Одэссы, потому что, ёлки-палки, мамой он клянется, нет мест на рэйсах из Одэссы, чтобы посадить всех сразу, все ломятся за границу, и мне не будет так одиноко.

      Его чужой акцент, спотыкающийся на гласных, резал мне слух и отпугивал. Гремучая смесь грузинского и местного произношения, повлиявшая на обычную прозрачную русскую речь. Хотя вожатый рассказывал занятные вещи, было спокойнее, когда он молчал.

      – Ты говоришь как одэсситка, –


Скачать книгу