Избавитель. Дмитрий Михайлов
протянул руку один из них – невысокий плотный мужчина с немного смуглым лицом и пышными усами.
Офицер еще раз осмотрел священника и уже после этого представился обрывистыми фразами, выдерживая небольшие паузы:
– Полковник Балкин. Алексей Георгиевич. Руководитель миссии. А это мой зам, – указал полковник на стоявшего рядом угрюмого спасателя среднего роста. Тот, приветствуя, слегка кивнул головой. – Подполковник Исаков Александр Львович. Прошу любить и жаловать. Да поставьте Вы свою сумку! Сейчас загрузимся и поедем. Покажу вам ваше хозяйство и заодно с нашим познакомлю.
По лицу было видно, что полковник не особенно рад встрече. «Вот еще с ним возиться, – наверное, думал он, глядя на согнутую вбок фигуру молодого человека. – Задолбает своими просьбами, лучше бы еще одного специалиста прислали». Подполковник, похоже, думал то же самое.
Балкин оказался человеком немногословным, размеренным и как будто даже равнодушным. Когда ему докладывали, он слушал отстранено, словно всё это его не касалось. Свои решения обычно обдумывал долго и понапрасну не суетился, но, случись экстренная ситуация, он преображался до неузнаваемости: живой и активный, сходу вникал в ситуацию, мгновенно выдавал тысячу правильных и дальновидных распоряжений и своей уверенностью заражал подчиненных. Как купец или кулак, он знал всё «своё хозяйство» до последнего гвоздика и был в курсе, как этим распорядиться наиболее эффективно. Словом, для своей должности он подходил очень кстати.
Похожим на Балкина оказался и подполковник Исаков – человек среднего роста с широким и высоким плоским лбом, прямыми черными бровями, которые почти соединялись над носом в одну линию, отчего его лицо визуально делилось на две равные части: лоб и всё остальное. Брови же, вкупе с глубоко посаженными глазами, придавали ему ещё более угрюмый вид. Так же, как и полковник, он, молча и без эмоций, выслушивал собеседника, но таким неторопливо деятельным и угрюмым Александр Львович был всегда: и в спокойное время, и в критические моменты.
Святой отец отошел в сторону и стал осматриваться. Смотреть, собственно, было не на что: вокруг были только самолеты, ящики, техника, люди и только вдали – холмы и горы, частично сливавшиеся с тучами. Под ногами на взлетной полосе ещё были видны следы наносов песка с примесью водорослей и мелких ракушек, в стороне лежало несколько поваленных деревьев – океан был недалеко, и, видимо, волна цунами докатилась и досюда.
Тогда Василий стал представлять разрушенные города, куда ему предстояло отправиться, какая там царит атмосфера, и что он будет там делать. Новизна работы и неопределенность его положения имели в себе тот приятный момент, что предстоящее будущее он мог нарисовать себе каким угодно.
Когда «Руслан» был полностью разгружен, колонна МЧС двинулась вглубь материка. В уазик, кроме самого Василия, водителя и Балкина со своим заместителем, сел еще главврач мобильного госпиталя – человек немолодой, в больших очках, но необычайно шебутной. Происходившее вокруг не оказывало на него никакого влияния: за