Заклинание бабочек. Ия
на листе эти имена, пытаясь найти что-то общее. Но тут она вспомнила, что, через три дня на четвертый, будет всеобщий День Ликования. Это день восхождения династии Птолемеев на престол, ее любимый праздник, когда весь дворец украшают цветами, повсюду звучит музыка, и обнаженные рабы танцуют диковинные танцы своих стран.
«А как же урок?» – застучало у нее в голове. – «Может, Учитель ошибся, нужно его догнать». – Она было вскочила, чтобы броситься за ним как Клео, но тут же одернула себя.
– Можно войти? – спросила за занавеской служанка.
Клеопатра молча кивнула.
Спустя три дня Оата-а встречал ее у входа в свою обитель.
– Ты мужественно выдержала испытание, – ответил он на молчаливое приветствие повзрослевшей за три дня девочки. Празднично одетая юная девушка, исполненная твердости и достоинства была прекрасна как богиня. Жрец протянул ей руку и сказал:
– Мы поднимемся наверх, чтобы увидеть все, что происходит внизу.
По винтовой лестнице они поднялись на вершину огромной колонны храма. У Клеопатры перехватило дыхание от открывшегося вида. Вся площадь у храма была подобна разноцветному морю из тел празднующих День Ликования людей. Это море волновалось и шумело тысячами голосов, и все это зрелище обрамлял пылающий от заходящего солнца горизонт.
Клеопатра готова была закричать в восторге от переполнявших ее ощущений. Расширенные зрачки сделали ее глаза бездонными и, глядя прямо в них, Оата-о произнес:
– Вот теперь ты знаешь, что любое терпение всегда вознаграждается.
Девушка не знала, как себя вести, можно ли отвечать Учителю.
– Послушай, Эа, себя и, если захочешь, скажи, – тут же ответил на ее мысли он. Клеопатра замерла на секунду и отрицательно кивнула головой. – Ты права, еще не время.
Он снял со своей руки амулет со скарабеем из сердолика и протянул ей.
– Обратимся к Вечным за благословением.
Жрец стал на колени. Клеопатра поступила так же. Она сложила у лба ладони, в которых сомкнула амулет, и молча молилась Великому Ра, который уходил за горизонт, чтобы уступить на время свое правление Гору. Как только солнце скрылось за горизонтом, и небо окрасилось в ярко-малиновый цвет, жрец поднялся с колен и, повернувшись к Клеопатре, сказал:
– Дай волю своему голосу и позволь ему соединиться с праязыком и со всем сущим. Ты готова, Эа?
Она разомкнула ладони, повесила на шею поверх своих драгоценных украшений амулет с сердоликовым скарабеем и двадцатью бусинами вокруг него и встала с колен.
– Во имя Вечности! – воскликнул жрец и скрестил руки на груди.
Клеопатра сделала то же самое. И тут произошло невероятное: из уст жреца полились неведомые звуки, которые заставляли ее тело трепетать до тех пор, пока она не освобождалась от них, повторяя вслух то, что вливалось в ее тело через уши, глаза, руки, сердце. Гортанные звуки, повторяемых трижды имен знаков, сливались в мелодию чудной песни. Бледная Клеопатра качалась от перенапряжения.
–