Чертова баба, или Приют для фамильяров. Елена Амеличева
тут же и осеклась, все поняв.
Соломея! Вот гадина, это ведь ее рук дело! Тщательно продуманный план: пригласила соседей, под шумок велела Саре подать самые дорогие вина, а сама побежала жаловаться Януру! Гениально! Мне теперь никогда ему не доказать, что я просто угодила в ловушку этой паучихи!
– Лола, уясни простой факт, будь любезна, – муж снова перевел взгляд на мои глаза. – Я не купаюсь в деньгах, как твой отец. Мне приходится много и тяжело работать, чтобы обеспечивать близким достойную жизнь и держать поместье на плаву.
– Прости, я не знала, – прошептала в ответ.
– Теперь знаешь.
– Отпусти уже, – попыталась выбраться из стальной хватки, но ничего не вышло. – Янур, пусти!
Уперлась в его грудь – как раз в тот момент, когда он убрал руки. В итоге отлетела в сторону, ударилась поясницей о комод, да еще и что-то с него уронила.
Звук разбитого стекла смычком прошелся по натянутым струнам нервов. Портрет, поняла, посмотрев на пол. Присела и подняла овальную картинку, выпавшую из крепления рамки. С нее на меня с улыбкой глянула миловидная шатенка. Я сразу поняла кто это, когда увидела роскошные локоны – в точности такие же, как у Пружинки.
А следом порезала палец об осколок, оставшийся торчать в рамке.
– Лола, – Янур присел рядом. – Ты не жена, а ходячее бедствие!
– Ты прав, – мне вдруг захотелось расплакаться, как в детстве, когда получала нагоняй от отца за то, в чем не была виновата – но мачеха говорила ему иное, и он ей верил, всегда.
Капельки крови закапали на осколки.
– Глубокий порез, – демон достал платок и замотал пострадавший палец.
– У меня таких много, – пробормотала я и, не устав уточнять, что большинство ран ношу в душе, протянула ему портрет. – Прости, пожалуйста.
– Я починю, – он бережно взял картонку.
– Это твоя жена? – задала вопрос, на который уже знала ответ.
– Да.
– Прости, – снова повторила, не зная, зачем.
– Сказал же, починю.
– Я не о том, – встала и посмотрела в его лицо. – Ты поэтому так реагируешь на локоны дочери. У Алисии были такие же.
Он промолчал, глядя на портрет.
– Девочка ни в чем не виновата, Янур.
– Она отняла жизнь у женщины, которую я любил больше жизни, – глухо сказал он, подняв на меня взгляд.
– И это ее вина, по-твоему?
– Нет, моя.
– Ей больно, понимаешь? Тугие косы вызывают головную боль у малышки. Это жестоко, не находишь?
– Боль? Я не знал, – пробормотал он. – Пусть тогда ходит с локонами.
– Спасибо! – я прикоснулась к его руке.
– За что? – Янур вздрогнул и непонимающе нахмурился.
Я промолчала, улыбнувшись. На некоторые вопросы ответы попросту не требуются.
***
Думая о том, чем помочь Януру с его проблемами, я ворочалась с одного бока на другой, взбивая ни в чем не повинную подушку кулаками. Деньги он не возьмет, это и Шушику понятно. По хозяйству тут главная Соломея,