Бутылка. Елена Григорьева
голос Алёны, и я вылез из постели, подрагивая от холода и от нервного напряжения.
В сковородке шипела яичница, был нарезан белый хлеб на доске. На столе стояла открытая банка кильки в томате (необычно для завтрака, но Алёна сказала, что ей нужно много белка).
Со сдобной булочкой всё это пошло на ура, но я почему-то никак не мог поднять на девушку глаз и упорно возил коркой хлеба по тарелке, прихлёбывая растворимый кофе.
– Не дрейфь! – вдруг сказала Алёна, заметив мою похоронную мину. – Всё будет окей!
Она сидела почти против света, наискосок к окну, с угла маленького ДВПшного столика с принтом под мрамор. Её гладкое плечо, выглянувшее из-под халата, отливало бронзой. Золотистый луч из окна, разделённого Т-образной рамой, ложился ей на висок, на блестящие пряди волос, высвечивал треугольник крыла аккуратного прямого носа, контрастно заострял грань верхней губы и скользил по розовой нижней… Короче, как ни избито звучит, но я едва мог дышать, глядя на неё. Было что-то невероятное в том, как она похорошела.
«Похоже, моё предыдущее впечатление – там, в кафе, – было ложным, и Алёна – моя ровесница. Может, старше на год, на два…»
Я улыбнулся и чмокнул её: скромно, в щёчку, чтобы не отвлекаться от настроя на рабочий день. Потом вспомнил о бутылке и стал настаивать, что её нужно спрятать. Но Алёна отмахнулась и просто сунула находку на полку прикроватной тумбочки, между каким-то хламом.
Мы оделись, вышли из дома и направились к ближайшей дороге. Было без пятнадцати семь, времени вполне хватало на длинный путь до раскопок.
Дальше нам пришлось разойтись по разным остановкам автобуса. И вскоре за Алёной приехал новенький жёлтый Икарус, идущий на побережье. Затем такой же, но белый и весь скрипучий, за мной.
Тогда ещё в салонах стояли компостеры для пробивки билетов, и покупать надо было их заранее в киоске на улице. Их отматывали от большой бобины. Бело-красные, бело-зелёные или бело-синие, в зависимости от цены поездки. Там была указана стоимость, а также номер партии, и это самое главное. Мелкие чёрные циферки на желтоватой бумаге, шестизначное число в цветной рамке. И мы искали счастливые, надеясь, что по три цифры номера в его левой и правой части совпадут если не полностью, то хотя бы частично, хоть в одной или двух зеркальных позициях по вертикальной оси. Например: двести сорок три, триста сорок один.
Выудив из кармана билет, по привычке я глянул на номер. Но там была какая-то каша без единой повторявшейся цифры. Облом.
Я щурился от яркого солнца, заливавшего салон сквозь мутные окна, высвечивавшего взвесь пыли в воздухе. Стараясь расслабиться и вести себя как ни в чём не бывало, отрешённо смотрел на пейзажи по бокам от серпантина.
Автобус лихо гнал в гору, аж подпрыгивая на кочках и сильно кренясь на поворотах. Зубчатые скалистые кряжи, где-то покрытые зеленью лохматых деревьев, а где-то совсем аккуратными, словно гребёнкой расчёсанными виноградниками, сменяли друг друга, ныряя в низины и вновь поднимаясь на холмы. Как фигурки детской игрушки – юлы с прозрачным колпаком, под которым на разных бороздках по плоскости при вращении бегут