Бутылка. Елена Григорьева
протянул ему гривну, не решаясь глянуть в лицо, успешно пряча глаза под козырьком бейсболки. Но, отвернувшись, почувствовал его прожигающий взгляд: как раз там, где шею мою закрывал хвост длинных волос.
Препод что-то ещё говорил. Кажется, что упомянет меня в своей научной работе. А я смущённо отнекивался, искренне стремясь поскорее отделаться от опасного внимания.
К вечеру про меня наконец все забыли. Студенты и преподаватели бурно обсуждали новые находки. Кроме уже обычных керамических черепков и сосудов было обнаружено несколько железных наконечников стрел, а также не то помятая пластина доспеха, не то бронзовая табличка со следом выбитой на ней то ли надписи, а то ли узора, требовавшего дальнейшего изучения.
Научрук и эксперт-историк скрылись под большим тентом, куда относили находки и убирали в сейф. Большинство студентов собралось там же. А я, незамеченный, тихо шмыгнул вниз по склону холма, под которым проходила дорога, к остановке автобуса. Кто-то из учителей окликнул меня, предложив подвезти, но я так отчаянно замотал головой, что едва не потерял кепку.
И ещё долго меня преследовал взгляд сторожа. Он как будто нарочно взял в руки стоявший у стены карабин, положил его на колени и стал открывать-закрывать затвор, проверяя работу механизма.
Я ускорил шаг, припустив из лагеря чуть не бегом.
***
Алёна встретила меня у подъезда, обрадовав этим и удивив. Одета она была в пёстрый жёлто-белый сарафан, туго облегавший фигуру, с бретельками накрест, с принтом из больших грязно-синих спиралей. Повисла на мне, целуя.
– Ну, всё нормально?!
– Да… – выдавил я, кое-как справляясь с внезапным волнением.
– Тогда пойдём гулять, а? Устала… Эти бабки-дедки весь день! Бр-р-р!..
– Ладно… Только сумку закину…
И мы отправились на вечернюю прогулку. Поужинали в семейной столовой. Потом пошли на пляж, который к нам поближе. Народу было много, но терпимо.
Солнце пекло не так сильно, и воздух стал даже прохладным. А вода наоборот была тёплой, отливавшей в лучах солнца латунью. Мы плескались не меньше часа. Я подбрасывал Алёну из воды для нырков, и над морем звенел её смех. А когда мы вышли на берег, встретили на пляже моих одногрупников. Те с любопытством таращились на мою девушку, но после знакомства легко отпустили нас по своим делам.
Переодевшись в сухое, мы побрели по набережной, соединявшейся с кипарисовой аллей. Мимо пегих платанов, мимо белых цветов магнолии, мимо кустов сирийского гибискуса с большими лиловыми цветами и мохнатыми жёлтыми пестиками.
– Что делать будем с бутылкой?.. – не выдержав, спросил я, когда мы миновали людный бульвар и достигли края аллеи, не упиравшейся здесь в заборы прибрежных домов, а сливавшейся с реденьким лесом.
– Не знаю. Ты же специалист.
– Ну… я…
– Слушай, а она ценная, а?
Как ножом по сердцу резанули меня эти слова. Вернулись мысли о том, что Алёна – расхитительница исторических мест, окрутившая меня