Немой крик. Федор Залегин
утра. Питерские ребята, наверное, традицию эту ввели – по аналогии с «Петропавловкой», где полдень отмечают холостым выстрелом из орудия.
– В Ведено есть телефонная связь? И «междугородка»?
– Есть. «Радиорелейка» на Дагестан. Не так давно при очередном выезде «на пленэр» наши доблестные антитеррористы поспорили между собой вроде бы на ящик или два пива, что за три километра попадут из противотанковой управляемой ракеты в эту самую «тарелку» радиорелейной связи.
– И что?
– Попали. Связи не было с неделю, пока новую «тарелку» не поставили.
– Вы определенно везучий, Алексей Валентинович…
– Определенно да. Мне только на Северах семь раз бывалые колымчане сказали, что я родился не просто в рубашке, а в костюме с галстуком.
– Например?
– При заходе на посадку в тайге у нашей «восьмерки» оборвался кардан заднего винта. Обрубок кардана тут же размолотил в хвостовой части корпуса дыру диаметром около метра и вертолет метров со ста шлепнулся, раскачиваясь и вращаясь по кругу, на землю. Удар был такой силы, что хвостовая часть наполовину сломалась, задний винт вонзился в землю и «заякорил» вертолет, не позволив ему перевернуться или завалиться на бок. Лопасти несущего винта с большой инерцией вращения после выключения двигателей даже не цеплянули землю, да и деревьев поблизости не оказалось. Что нас и спасло.
– Кто-то пострадал?
– Нас тринадцать человек было, включая экипаж, а четырнадцатым – мой пес Джонни. Ни у кого ни царапины, хотя вертолет ремонту уже не подлежал. С него, как говорили, сняли только двигатели, топливные баки и несущий винт, а корпус в тайге остался.
– Действительно повезло. А еще?
– Сломал два позвонка, но именно те, которые при любых наклонах и прочих телодвижениях остаются неподвижными.
– Это как?
– Поскользнулся в парилке приисковой баньки, слетел с самого верха задницей на бетонный пол и спиной ударился о ребро нижней ступени. Минут двадцать не то что пошевелиться от боли не мог, а даже дышать, хотя, конечно, как-то дышал. Потом отпустило немного, выбрался кое-как в моечную, ополоснулся слегка, оделся и побрел домой. В больницу обратился только на следующее утро, пришел туда сам, и надо было видеть лицо врача, взявшего в руки рентгеновский снимок моего позвоночника – верхняя часть двух позвонков была стесана подчистую, отчетливо был виден серый канал спинного мозга, до которого оставалось не более миллиметра. До сих пор вот только понять не могу – куда делись срезанные части позвонков? На снимке ведь ни одной их крошки видно не было, а спросить сразу как-то не догадался.
– Долго лечились?
– Вообще не лечился. Они мне даже ни одного укола не сделали, никаких таблеток не дали, сразу отпустили домой: «Только не напрягайте спину, все зарастет само собой».
– Заросло?
– Наверное. С месяц спина поболела, еще с полгода это место иногда чувствовалось, а потом вообще ничего не беспокоило. Рентген позвоночника я больше ни разу