Жить ярче!. Смеклоф
ведь единственную потерял…
– Он сам её довел. Вот она и понажелала. Он себя не контролирует! Довёл и руки опустил. Из-за него по улицам нечисть бродит.
– Шатуны? – пискнула Хвостикова.
– Логос – закон бытия. Но без любви, он ничто, – Зиновия Варфоломеевна достала ещё одну сигарету и прикурила. – Наше общество пошло ещё с Древней Греции. Так вот и прижились все эти словечки. Некоторые до сих пор – эфир говорят. А у греков было 8 видов любви, – она выпустила кольца дыма, пролетевшие одно в другое. – Эрос – страсть и удовольствие. Филия – дружеская любовь. Агапэ – любовь к ближнему. Сторге – родительская. Мания – одержимость. Людус – влюблённость. Но все они ничто – без филаутии.
– Это ещё что? – поморщилась от лекторского тона Анастасия.
– Любовь к самому себе. Пока жила его богиня, он был целым и всесильным. Но она погибла. Он ослабел и перестал защищать наше бытие. Он больше не закон, а только его исполнение.
Зиновия Варфоломеевна недовольно стряхнула пепел.
– В ней было всё. Всё вообще всегда в женщине. Мы творцы. А они… без неё, он так и останется полубогом.
– Вы были знакомы?
– Ненавижу его, – наставница выпустила дым. – Не думай о нём, он этого не заслуживает. Оберег тебя защитит. По крайней мере, пока. Остальному я научу. Получишь своё желание и свергнешь этого выскочку.
– А Дон Кей? Он угрожал…
– С этим я разберусь, лучше думай о другом.
– И как мне искать эту истинную любовь? – поморщилась Анастасия.
– Давай по порядку, – отмахнулась Зиновия Варфоломеевна. – Как учиться вычислять интегралы, если складывать не умеешь? Закончим, если у тебя нет вопросов…
– Зачем вы работаете охранницей?
Наставница затрясла сигаретой так, что пепел разлетелся во все стороны, но так и не попал в пепельницу.
– Это не я, а мой фантом. А я могу выбрать подходящих учениц.
Хвостикова сделала шаг вперёд.
– Почему вас не хотели будить?
– Тоже дру-ууг рассказал? – Зиновия Варфоломеевна поморщилась и показала пальцем на свой голубой глаз. – Ведьма! – ледяным тоном протянула она. – Раньше считали, что от нас слишком много проблем, и не будили, суеверные идиоты. Поэтому сейчас я еле хожу и разгибаюсь. Достаточно? – она кряхтя, съехала со стола и встала, склонившись на один бок. – Или всё ещё думаешь, что это у тебя проблемы? Я ненавижу ОТКП намного больше. Хочешь из него выбраться, научись как.
Она повернулась и медленно захромала к вешалке со своим пальто.
– Решать тебе. Придёшь завтра? – донеслось из угла.
– Я подумаю.
Хвостикова вышла из класса и спустилась по лестнице. Улица уже сверкала огнями. Фасады светились жёлтым и голубым, рекламные щиты пёстрым, а табло синим. Город пытался поразить людей, соблазнить, заманить, обмануть и подчинить. Но недавно проснувшаяся не замечала расставленных силков и перешагивала через ловушки. Она больше не спала, и не смогла бы заснуть, даже если бы очень хотела.
Переполненное метро только усилило отчужденность. Ей там больше не было места. Она