Разбитая наковальня. Данила Ромах
продолжил страж, всё глубже уходя в пыль воспоминаний, – как говорится в одной сиимской пословице: «Как всякую тяжёлую ношу следует облегчить, так и в пустые сумы дать весу». Мы не можем поднять клинка на невинного. Есть ли это честь наша или задумка создателей? Прихоть моя или чужой закон? Ответа нет. Каков ваш вопрос? – он заговорил живо, но устало.
– И вас это вполне устраивает, – заметила мастерица. – И всё-таки я думаю, что это честь. – Она улыбнулась. – Каков ваш вопрос?
– С чего бы вам так думать?
– Вы помогаете тем, кто нуждается. Вы не убили ни меня, ни Зука, хоть мы и не сиимцы. Мы, говоря грубым языком, «захватчики» вашего города. Устроились тут, мастерскую разворошили, разнюхиваем, что да как… И за всё это время меч вы лишь приоткрыли, не спеша его обнажать целиком. Каков ваш вопрос?
– Вы даёте моим действиям чересчур много веса. И дополнительную пищу для размышлений, – добавил он многозначно.
– Зря про захватчиков сказала… – Зань вновь улыбнулась: хоть в кои-то веки жив был её собеседник.
Она протянула стражу пустую банку, содержимое которой неприятно поскрипывало на зубах, напоследок посмотрев на металлическое донышко. Прессованные круги, меж коих ещё оставались остатки неясной розовато-зелёной смеси, что не имела ни вкуса, ни запаха. Сколько её ни грей, ни перемешивай, ни вари – даже солью это пищей не сделаешь.
– Мой вопрос.
– Спрашивайте, страж.
– Душу не увидеть, не услышать, наверное, даже не учуять – это я понял, – солдат латунный пальцы могучие всё загибал, – и взвесить её, значит, тоже нельзя?
– Нет, конечно же. Нет ничего, равного одной душе. Это как пытаться взвесить любовь или ненависть. Каков ваш вопрос?
– То есть душа неосязаема?
– Получается, что так, – мастерица пожала плечами.
– Неосязаема, невидима, не слышна уху, не имеет веса или запаха… – подумал вслух доспех. – Кажется, её действительно нельзя создать!
Что-то в голове Зани резко зашевелилось. Священное озарение вот-вот коснётся её – надо лишь не упустить момент, велевший разговор продолжать.
– Можно! – Мастерица вскочила с места. – Её можно создать! Вы что-то сказать хотите?
– Вы перепробовали столько всего, но даже не знаете, что должно получиться… Быть может, Зук Бездарность – лишь сумасшедший?
– Нет! Он ведь приблизился… – Уже всё искрилось, ответ был на расстоянии протянутой руки! – Он подчинил себе Драконью Гибель, но ему чего-то не хватило… Или…
Вот оно. Озарение, сияющее ярче трёх солнц и легиона звёзд. Момент великий и самую малость жуткий. Очи огня полны, а рот кричит:
– Наоборот!
– Наоборот?
– Не ваша очередь, моя! О страж, можете пройтись со мной до мастерской?
– Конечно. Прошу за мной.
Сердце Зани заколотилось, будто отогревалось после вечной холодной ночи. Зачем нужны глаза, чтобы создать невидимое? А уши, коль изделие звука не подаст? Зук был слеп – и оказался