Разбитая наковальня. Данила Ромах
вьюги, не оставив даже следа на снегу.
Немота упокоенных осела в застывшей кузне, всё семейство стояло неподвижно, как обращённое в лёд трёх рек. Регол Стук, не выпуская орудия, будто смотрел вслед тварям. Ещё немного – и он ринется в погоню, но страх за дочерей и неуверенность в собственных силах сковали его.
Зань очнулась первой. Она усадила отца на ступени, освободила от молота, принесла ему кружку холодного, что всегда вносило ясность в потемневший разум, коснулась колючей щеки, чтоб поймать одинокую слезу.
– Не горюй, отец, – успокоила она его, – не бойся.
– Да как же не горевать, доча?.. Боязно мне, стужа в душу проникла…
Ленна, повторив за младшей, пришла с сухарями и сметаной. Она смахнула вторую слезу.
– Не вини нас. Знали мы, за что брались, да не углядели всего.
– Себя, дурака, виню, и только себя, – бормотал уже не мужчина, а лишь старик разбитый. – Не уследил, не углядел…
Игна, очнувшись, отогнала прочь мысли грустные и отчаянные вместе с последней отцовской слезой. Она зажгла свечу, что разлеглась воском на шандале. Свет вновь вернулся в дом мастеров.
– Почему ты не говорил о них? – вопросила она.
Тише шёпота стал мастер:
– Я говорил… В легендах праотцов наших они зверьми ходили, не людьми… Глаза, полные лунного света, кожа да шерсть алая, кровь проклятая… Теперь я знаю: твердили предки про нутро, а не про поверхность.
В дрожи света отец и дочери вернулись во времена подзабытого в труде детства, когда образы чудные с лёгкой руки в ночи оживали: волк мёртвый, хищная кошка и пронырливый крыс.
– Они будто сошли со страниц старых, как наша наковальня, книг, – продолжил Регол. – Алые слуги являлись людям в холодные ночи, но то было так давно, что кажется лишь выдумкой заскучавших стариков…
– Насколько они честны, отец? – спросила Игна, поглядывая на сундук с Драконьей Гибелью.
– Алая свита держит слово. Всегда. Их создатель – делец жестокий, но не бесчестный. Лгать его тварям не положено, молчание и недомолвки – вот их удел. Даже в речах у них нет свободы, но каждое ваше слово они извратят, если нужно.
– Значит, и про демонов они не солгали?
Удивлённо посмотрел отец на сестёр, и те поведали ему то, что рассказали неохотно гости. Тогда потерял Регол дар речи на добрую минуту, если не на две.
– Вы поступили храбро, дочери мои, – вновь очнулся от дум кузнец. – В страшное дело впутали вас эти существа, но ради цели высокой. Тот опыт, что принесёт сей заказ, пригодится всему роду человеческому. Из остатков Гибели Драконьей скуёте вы ещё дюжину орудий против демонов.
– Но как же нам сотворить шедевры? – поинтересовалась Ленна. – Мы знать не знаем, как из колдунова железа ковать мечи.
Отец не без помощи сестёр поднялся. Проверив дверь, знаки, что тянулись под порогом, он встал к наковальне, как если бы хотел приняться за работу. Поочерёдно, осколок за осколком, он разглядывал содержимое сундука, сближая металл с огнём свечи.
– Заказ чудовищ непрост.