Эпоха невинности. Итан Фром. Эдит Уортон
не собирался его отдавать, и, чтобы исключить такую возможность, он решил подбодрить этого старого сухаря, хранителя законнической чистоты семейства Мингот.
– Даю вам слово, сэр, что не предприму ничего без вашего ведома и согласия. Я только хотел сказать, что не желал бы высказывать то или иное мнение, не выслушав сперва мадам Оленска.
Мистер Леттерблер одобрительно кивнул, явно считая такую избыточную осторожность соответствующей нью-йоркским традициям, и молодой человек, сверившись со своими часами и сославшись на назначенную встречу, распрощался.
Глава 12
Старозаветный Нью-Йорк обедал в семь часов, и хоть к обычаю, пообедав, отправляться с визитами в кругу Арчеров и относились иронически, в Нью-Йорке он преобладал. Идя от Уэверли-Плейс по Пятой авеню, большого оживления на улице он не замечал, лишь перед подъездом Реджи Чиверсов (где был торжественный обед в честь герцога) стояло несколько экипажей, там и сям попадались редкие фигуры – то один, то другой джентльмен в тяжелом пальто, пряча нос в теплый шарф, поднимался по ступеням крыльца и исчезал в освещенном газовыми фонарями холле. Пересекая Вашингтон-сквер, Арчер увидел мистера Дюлака, приехавшего с визитом к своим родственникам – Дагонетам, а когда он свернул на Западную Десятую улицу, на глаза ему попался его коллега по юридической конторе мистер Скипворт, видимо, направлявшийся к одной из мисс Ланнинг. Дальше по Пятой авеню свет фонаря вдруг выхватил из мрака фигуру Бофорта. Тот спустился с крыльца к своему экипажу и укатил с целью таинственной и, возможно, не совсем приличной. Спектаклей в Опере в тот вечер не было, приемов тоже, так что выход Бофорта из дома, без сомнения, объяснялся намерениями из тех, что не афишируют. Арчер мысленно связал его с неким домиком за Лексингтон-авеню, чьи окна незадолго перед тем украсились нарядными занавесками и цветами в горшках на подоконниках, а перед свежевыкрашенной дверью нередко стали подмечать ожидавший канареечного цвета экипаж мисс Фанни Ринг.
За маленькой скользкой пирамидой, составлявшей мирок миссис Арчер, лежала почти не исследованная и не нанесенная на карту земля, квартал, где обитали художники, музыканты и «пишущая братия». Эти разрозненные осколки рода человеческого не выказывали желания стать частью социальной структуры общества и слиться с ним. Вопреки расхожему мнению о странностях их привычек и быта жизнь они, по большей части, вели самую респектабельную, предпочитая, однако, вариться в собственном соку. Медора Мэнсон в тучные свои годы однажды завела у себя «литературный салон», но салон этот быстро пришел в упадок ввиду нежелания литераторов его посещать.
Аналогичную попытку предпринимали и другие: существовало, например, семейство Бленкер – решительная и многоречивая мамаша и три неряшливого вида дочери, старавшиеся ей во всем подражать; в их доме можно было встретить Эдвина Бута [30], Патти, Уильяма Уинтера [31] и новую звезду шекспировского репертуара Джорджа Ригнолда, издателей разных журналов и всевозможных музыкальных и литературных критиков.
Миссис
Бут Эдвин Томас (1833–1893) – известный актер, особенно прославленный исполнением трагических ролей Шекспира.
Уинтер Уильям (1836–1919) – писатель, журналист, театральный критик для «Нью-Йорк трибьюн», театральный мемуарист.