Блокадные будни одного района Ленинграда. Владимир Ходанович
запрещалось производить фото– и киносъемку в пределах Ленинграда без разрешения коменданта гарнизона города.
За несколько дней до начала войны часть парка имени 1 Мая была изъята из ведения Ленинского райсовета и перешла в ведение 2-го корпуса ПВО (об этом пойдет речь далее). И понятно, что ни о какой открытой фотосъемке самого «объекта» ПВО и территории, где бы этот объект попал в кадр («в радиусе 500 метров»), речи не могло уже идти.
16 мая 1941 г. заведующая секретной частью Исполкома Ленгорсовета направила всем заведующим секретными частями райисполкомов и начальникам спецотделов письмо, согласно которому «для получения разрешения на право производства фото-кино-съемок, впредь необходимо обращаться в… 5-й отдел НКГБ с представлением»[11].
Отныне, чтобы иметь право фотографировать на объектах, надо было, для начала, попасть в список, подписываемый руководителем предприятия (организации) и начальником секретной части. Против фамилии, имени и отчества надлежало указать «время и место рождения», «сословие и соц. положение», «профессию или специальность», «партийность и стаж», ответить на вопросы «служили ли Вы или Ваши родственники] в войсках или учреждениях] белых правительственных] чин[овников] (должность), где, когда и проживали ли на территории бел[ых]», «имеете ли за границей или ин. миссиях родств. или бл[изких] знакомых»[12].
Это главные причины (другие – далее), почему, рассматривая историю собственно парка «Екатерингофский» в годы войны, нет возможности проиллюстрировать текст фотографиями, сделанными ленинградскими фотолюбителями. Главным (на данный момент) иллюстративным материалом остаются результаты немецкой аэрофотосъемки 1941–1943 гг.
Г.Л. Соболев подчеркивает, что в условиях военного времени разрешение на фотосъемки имели в первую очередь фотокорреспонденты Ленинградского отделения ТАСС и периодических изданий. Но из 30 тысяч снимков блокадного времени разрешение цензуры на печать получили только чуть более 7 тысяч[13].
Здесь же уточню, что фотографировали в годы блокады в городе не только корреспонденты Ленинградского отделения ТАСС, но и, судя по мемуарным источникам, иные лица. «Муж маминой сестры был туберкулезником, его на фронт не брали. Он был фотографом, ходил на военные корабли и делал фотографии, за что ему платили полстаканчика крупы, которую мы делили на всех»[14].
И еще. Вполне возможно, что фотографии, сделанные в парке имени 1 Мая (или около него) в июле 1941 – январе 1944 гг. и были в фондах Музея обороны Ленинграда, но известно, что в связи с «ленинградским делом» в период 1949–1953 гг. (до приказа от 5 марта 1953 г. о ликвидации музея) были почти полностью уничтожены и его экспонаты, и фонды.
Широко известен ряд фотографий с Нарвскими триумфальными воротами, опубликованных как в военное время[15], так и в послевоенные десятилетия.
Вместе с тем по ряду аннотаций к опубликованным снимкам и к снимкам 1941–1942 гг., содержащимся в фондах Центрального
Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Ф. 3200. Оп 5. Д. 13. Л. 19.
Там же. Л. 20.
См.:
Наиболее известны фотографии Д.И. Трахтенберга «Ленинград в Октябре 1942 г. У Нарвских ворот. Танки идут на фронт» и «Ленинград в дни Отечественной войны. Самоходные орудия идут на фронт» (Ленинградская правда. 1942. 30 окт.; 1944. 1 янв.