Дети горькой воды. Юлия Рахаева
нормально, – ответил Росс. – Ты запомнил всё, что я тебе сказал?
– Да.
– Тренируйся, но без выстрелов. Ну, и будь готов к другого рода тренировкам.
– Хорошо. Спасибо тебе.
– Да не за что. Мне самому выгоднее, чтобы ты умел стрелять.
– Кстати про работу, – сказал Филипп, – Николсон нас завтра в полдень ждёт. От него человек приходил ещё утром.
– Наконец-то! – обрадовался Росс. – Сколько можно сидеть без дела!
– Вообще-то всего неделю. А точнее, шесть дней. Идём домой, раз ты мне стрелять запретил.
– Это вы стреляете? – раздался сзади голос Кейлин. Она стояла на выходе из кухни, держась за ручку двери.
– Да, у нас тут теперь тир, – улыбнулся Росс и подошёл к ней.
– Вы Салиша напугали. Он собрался готовить, а тут вы с вашим тиром, – рассмеялась Кейлин.
– Его можно чем-то напугать? – удивился Филипп. – С такой-то школой выживания, через которую он здесь прошёл.
– Отвык, наверное. Вы будете и дальше стрелять?
– Нет, – ответил Росс. – На сегодня всё.
Поблагодарив Салиша за вкусный ужин, Кейлин встала из-за стола и направилась в комнату, которую они занимали вместе с Россом. Ей казалось, что Росс был чем-то обеспокоен, и она надеялась, что он поделится с ней своими проблемами. Однако Росс, выйдя из столовой, ушёл в библиотеку и расположился там с книгой, рассказывающей о героических подвигах нортов ещё до их прибытия на землю Аква Амарга.
Войдя в комнату, Кейлин подошла к окну, вид из которого, также как из комнаты Филиппа, открывался на оживлённую улицу, ведущую к дворцу правосудия. Напротив располагалась булочная, и каждое утро в дом проникали запахи вкусной тёплой сдобы. Булочную держала семья нортов, и Кейлин быстро стала их постоянным клиентом. Сейчас Кейлин наблюдала, как хозяйка заведения Летиция Браун провожала последнего покупателя. Её старший сын Клаус, умело орудуя веником, подметал порожки.
Кейлин задёрнула шторы, переоделась в пеньюар и, забравшись с ногами в кресло, стала читать книгу о лекарственных травах, недавно приобретённую у одного медика. Кейлин не сразу привыкла к жизни в «Элизиуме». Ей не хватало тишины и спокойствия, которые окружали её в хижине за кладбищем. Теперь Кейлин просыпалась от цокота копыт по булыжной мостовой и от стука колёс проезжавших повозок. Допоздна загулявшиеся норты проходили мимо окон и распевали пьяные песни. Исчез запах леса и земли, ему на смену пришли запахи духов, конского навоза и хлеба – такая смесь была для Кейлин более чем непривычной.
Тибальт тоже не сразу согласился на переезд. Кот любил свою свободу, которую в хижине ему никто не ограничивал. В «Элизиуме» же ему тоже не хватало деревьев и густой травы. За первую неделю жизни в новом доме он подрал новые обои в спальне Филиппа, разбил вазу, которой, по словам хозяина, было больше двухсот лет, расцарапал обивку на стульях в столовой, откусил головки цветущих орхидей в недавно устроенной маленькой оранжерее и сделал лужу в коридоре перед спальней Кейлин и Росса. Филипп злился и грозил сдать Тибальта в зверинец, Салиш, причитая, пытался наводить порядок, а Росс