Собиратель ракушек. Энтони Дорр
и глазницы делали его древним стариком, пришельцем из потустороннего мира, полускелетом. К нему подошел ректор, обнял и не сразу отпустил.
Это почетный президент О’Брайен, сообщил Мейплз. Широко известен в узких кругах. Жуть, конечно, что приключилось с его семьей.
Мейплз гонял соломинкой куски льда у себя в бокале.
Не понимая, как реагировать, охотник кивнул. И впервые подумал, что не стоило ему сюда приезжать.
Вы знакомы с произведениями жены? – полюбопытствовал Мейплз.
Он кивнул.
В своих стихах она называет мужа охотником.
Я проводник. Он смотрел в окно; на живую изгородь ложился снег.
И вас это не коробит?
Что именно?
Убийство животных. Ради заработка.
Охотник смотрел, как на стекле тают снежинки. Так вот, значит, как люди трактуют охоту? Как убийство животных? Приложив пальцы к стеклу, он ответил: нет, не коробит.
С женой они познакомились в Грейт-Фоллз, штат Монтана, зимой семьдесят второго. Зима в тот год нагрянула мгновенно, зримо. С северной стороны наступали два белых полога: они застили небо и землю, будто предвещая конец света. Перед собой они гнали ветер, и он бежал волчьей стаей, неудержимой волной, прорывающей дамбу. Взбунтовавшаяся скотина с воем перемахивала через изгороди. Валились деревья, с какого-то сарая сорвало крышу и бросило на шоссе. Река норовила повернуть вспять. Ветер швырял истошно кричавших дроздов в теснину – прямо на колючие кусты, где птицы навсегда застывали в уродливых позах.
В свои шестнадцать лет она была сиротой и работала ассистенткой иллюзиониста. История стара как мир: длинноногая девушка в сверкающем красном платье, передвижной иллюзион, очередное представление в зале местной христианской церкви. Охотник проходил мимо с пакетом продуктов в руках, как вдруг сильный шквал отбросил его в тупик за церковью. Такого ветра он еще не видывал. Его прижало к низкому окну, за которым шло представление. Фокусник оказался коротышкой в замызганной синей мантии. «ВЕЛИКИЙ ВЕСПУЧЧИ», гласил провисший баннер. Но охотник смотрел только на нее, юную, изящную, ослепительно улыбавшуюся. Ветер, как профессиональный борец, удерживал его у стекла в крепком захвате.
Фокусник уложил девушку в фанерный гроб, аляповато расписанный красными и синими зигзагами молний. С одной стороны торчали ее ноги, с другой – голова и шея. Девушка буквально светилась, хотя никто по доброй воле не согласился бы заживо лечь в гроб. Великий Веспуччи завел электропилу и с шумом распилил гроб ровно посередине. Затем он откатил девичью голову в одну сторону, а ноги в другую. Голова откинулась, улыбка погасла, глаза закатились. Приглушили свет. В публике заплакал ребенок.
Пошевели ступнями, приказал, взмахнув волшебной палочкой, фокусник, и ассистентка подчинилась: ноги в лакированных туфельках на высоком каблуке пару раз дернули носками. Публика завизжала от восторга.
Охотник смотрел на нежно-розовые тонкие