Превратности судьбы. Рассказы, очерки и повести. Любовь Шифнер
мальчика за волосы и вытащил на поверхность воды. Когда Санька оказался на берегу, то увидел своего спасителя. Им был местный конюх Василий. После того, как мальчик пришёл в себя, Василий рассказал ему:
– Я ехал в пяти километрах отсюда на повозке с двумя лошадьми в соседний колхоз. Неожиданно лошади резко остановились, развернулись в сторону пруда и вот я оказался здесь. Как видишь, вовремя.
Санька улыбнулся и растерянно спросил:
– Как же они узнали, что я тону?
– Это надо у них спросить, – шутливо посоветовал Василий, уселся в повозку и продолжил свой путь. Санька так не успел поблагодарить спасителя.
PS:
Этот документальный рассказ записан мной со слов моего мужа. Странный случай произошёл с ним в детстве.
Когда мы оказались в Германии, муж случайно узнал от знакомых односельчан, что Василий тоже переехал в эту страну, как российский немец. Разыскав его номер телефона, муж позвонил своему спасителю. Они долго разговаривали по телефону, вспоминали деревню, общих знакомых. На этот раз, муж не забыл поблагодарить Василия за своё чудесное спасение.
Что за глупый скворец?
Во времена Брежневского застоя наш приборостроительный завод тесно сотрудничал с научно-исследовательским институтом. Однажды начальник технического отдела послал меня в это учреждение за документацией. Я подошла к уютному двухэтажному особнячку, расположенному в живописной местности на окраине нашего города, и услышала залихвацкую песню группы «Машина времени».
Никто не шутит с природой
И дело – дрянь и лету конец.
И только, споря с погодой,
Поёт какой-то глупый скворец.
Что за глупый скворец,
Что за глупый скворец.
Я в нерешительности остановилась у входной двери. «Наверное, под музыку творят научные работники, – промелькнула догадка. – Недаром светочи науки пропагандируют на предприятиях функциональную музыку для поднятия работоспособности».
Робко приоткрыв дверь в отдел технологических разработок, я увидела картину, которую можно было смело назвать «Семейная идиллия». Под звуки песни, рвущейся из кассетного магнитофона, сосредоточенно трудились советские инженеры. Одна из них, моя бывшая одноклассница, розовощёкая Лариса, ловко орудовала вязальными спицами, заканчивая спинку мохерового пуловера. Интеллигентная дама, довольно солидного возраста, с очками, спустившимися чуть ли не на кончик носа, что-то навязывала крючком. Две молодые сотрудницы, разместившись за одним столом, перелистывали красочные странички журнала моды. В углу комнаты, повернувшись лицом к отопительной батарее, сидел паренёк. Удобно расположившись в кресле начальника, он с большой сноровкой и ловкостью плёл рыболовную сеть. На моё громкое приветствие инженеры лишь кивнули, не отрываясь от своих важных дел, и только Лариса отреагировала по-родственному.
– Сколько лет, сколько зим! Проходи,