Сумасшедшая одержимость. Даниэль Лори
Для тебя покрасила. Слышала, тебе нравятся блондинки.
– Думала обо мне, да? – протянул он.
– Каждый день, каждый час. Ты всегда со мной, как грибок или назойливая муха, вьющаяся вокруг головы.
Уголок его губ дернулся.
Положив планшетку, я оперлась бедром о стол, прислонила ручку к подбородку и окинула взглядом зал. – Кстати о блондинках, где же твоя?
Я проследила за взглядом федерала и нашла его спутницу, разговаривающую с другой девушкой посреди комнаты: стильное белое коктейльное платье, волосы убраны в высокий хвост. Идеальная осанка, сдержанная улыбка. Готова поспорить, она никогда в жизни не расслаблялась.
– Выглядит… интересной.
Уловив взглядом его обезоруживающую улыбку, я почувствовала что-то горячее и нерешительное, зарождающееся в животе. От этого чувства во рту немедленно стало гадко.
Я оттолкнулась от стола.
– Ну, что ж, сносного тебе вечера. Я бы пожелала приятного, но решила попробовать что-нибудь новенькое, например, не желать того, во что не верю.
– Уверена, что не хочешь пожертвовать свою обувь, прежде чем уйти?
Бросив взгляд на свои высокие сапоги, я щелкнула каблуками, как Элли. К сожалению, домой они меня не перенесли.
– Я бы не против, но, боюсь, мама твоей девушки выбросит их на помойку.
Подняв глаза, я заметила, как его взгляд прошелся от моих сапог до полоски кожи над ними. Расчетливый, оценивающий взгляд, который сложно было назвать похотливым. И все равно он меня обжег, как ледяной кубик, тающий на обнаженной коже под летним солнцем.
– Она не моя девушка, – сказал он, сделав большой глоток того, что точно было водой.
– Я бы сказала, что мне ее жаль, но… – Я сверкнула глазами, но верная своим словам не желать того, во что не верю, прошла мимо него.
Его следующие слова, пропитанные чем-то сладким и горьким, заставили меня замереть.
– Неприятности в раю?
Я стиснула ручку, которую все еще держала в руке.
Сглотнула и потерла большим пальцем пустое место на безымянном.
Мой брак был спектаклем, в который я продолжала играть – развод был неслыханным понятием для «Коза Ностра», – но я отказывалась позволять бриллианту на моем пальце, символу любви, сковывать меня, когда ни о какой любви не шло и речи. По крайней мере, ответной.
Я повернулась к Аллистеру, ожидая увидеть его триумф, но, когда наши взгляды встретились, мое сердце замерло и неестественно заныло.
В его глазах было что-то темное и искреннее, и только позже я поняла, что он намеренно разрешил мне это увидеть. Ритмичное кап, кап, кап стекающей крови. Звон металла и огня, в которых он был выкован.
Он утопал в крови по самую шею.
Мне хотелось знать, был ли он покрыт ею даже стоя передо мной, под черным костюмом и белой рубашкой, под своей личиной джентльмена.
– Чем тебе пришлось пожертвовать, чтобы стоять сегодня здесь? – эта мысль вырвалась у меня, словно слова столкнуло с губ неведомой силой. – Душой? – Я подошла ближе, остановившись в считаных сантиметрах, позволив его ауре слиться с моей кожей. Проведя