Обретая прощение. Кэтрин Болфинч
машине, стараясь не запачкаться каплями грязи. Прыгнула в салон, спасаясь от безжалостной погоды. Итан втиснулся следом. Радость вязким ощущением разлилась по телу, будто я снова маленькая девочка, ожидающая подарок на Рождество.
Люди за окном вечно куда-то спешили. Так забавно наблюдать за ними, когда у самой за плечами целая вечность. Они постоянно суетились, боялись жить так, как мечтали. С одной стороны, я их понимала, жизнь очень коротка, ответственности наваливалось немало. А с другой, не нужно ли тогда тратить ее на что-то стоящее их внимания и желаний? Я обернулась на Итана – он ведь даже не задумывался о том, что в любой момент может что-то произойти. Просто работал, жил, скоро сыграет свадьбу. Он был счастлив. И это главное.
Машина медленно остановилась около старинного здания в готическом стиле. Возможно, оно не на много старше меня по возрасту. Так забавно, ведь если вдуматься, то большинство исторически и архитектурно важных строений, возводилось при мне, либо незадолго до моего рождения. И получалось так, что и я, и мир просто застыли на одном месте. Всем казалось, что все менялось, улучшалось, где-то, наоборот, шло вниз по лестнице развития. Но на самом деле внутри человек оставался таким же, как много веков назад. За исключением лишь моды на те или иные чувства, события и одежду.
Я выбралась из машины. Дождь перестал отплясывать по земле и прохожим, можно обойтись без зонта и выдохнуть. Все-таки вечерний воздух после прошедшего ливня – лучшее, что было придумано вселенной. Итан подставил мне локоть, я обхватила его. В полном доверии следовала за мужчиной через массивные двери театра. Внутри, едва сдержала желание открыть рот в удивлении. Словно попала в средневековый замок – серые стены, украшены красными бархатными портьерами, круглые колонны, разделяли пространство на секции, мрачность царила в каждом уголке этого места, массивные люстры, свисающие с потолка, лишь немного устраняли пустоту.
Довольно быстро мы прошли в зал, заняв свои места. Кажется, Итан был очарован этим местом не меньше, чем я. Все это время он восторженно разглядывал интерьер, не произнося ни слова. Я довольно улыбнулась, возможно, когда-нибудь он полюбит классическую музыку.
Ровно в семь вечера свет погас, погрузив зал в полный мрак. За большим роялем появился темный силуэт. Да, без представлений и объявлений. Вот так пугающе просто и загадочно. Я, как завороженная, в полном предвкушении, наблюдала за игрой бликов на крышке старинного инструмента, за напряженной спиной музыканта. Плавные пальцы опустились на клавиши. Зазвучали первые аккорды. Мрачно. Тяжело. Пугающе громко. Все тело покрылось мурашками, из-за чего я неприятно поежилась, чувствуя холод. А следом меня насквозь пронзила тысяча разрядов молний, заставив мою душу выворачиваться навстречу этой мелодии.
Говорила душа. Именно так можно было назвать эту игру. Казалось, что еще мгновение и сердце разорвется на части от тоски за кого-то невидимого, неощутимого, но невероятно близкого. Слезы сами текли по щекам. Я вытерла их тыльной