.
Нянька подводит ее к воротам и ждет снаружи. К пальтишку княжны снизу приметывают письма.
Неужели это заключение? Объяснили всем, что для их безопасности – ялтинские большевики требуют казни всех членов императорской фамилии, а Севастопольский совет, от которого поставлен главный надсмотрщик, ждет распоряжения какого-то Ленина. Мать в ужасе. ДмДм говорит, может, и к лучшему. В Ай-Тодор войдет любой, а Дюльбер Петра Николаевича строил сам архитектор Краснов, и он как крепость – стены прочные, сторожевые башни, выступы. Неужели, всерьез, императорскую фамилию будут атаковать?!
19 марта 1918
Маша кашель. Ирочка – переворачивается на спинку.
Давно не была в свете – ни театра, ни галерей, ни приемов. И в вечернем платье нынче буду бог знает как выглядеть.
Газеты пишут: «От имени I съезда Советов, поименованного Учредительным, провозглашена Социалистическая Республика Тавриды». Что это значит? Благо, все эти власти до нас не доходят. Только названия меняются. В Ялту ездить нельзя, нужен пропуск.
Савва не вернулся к обеду. Все в страшном волнении. Как выяснилось, часовой хотел арестовать Савву, когда тот ловил бабочек, за то, что мальчик, якобы, сигнализировал английским судам. Нонсенс! Сачком, видимо, сигналы подавал. Во время полдника девочек явились в дом, проверять Саввину коллекцию. Муж сумел убедить большевистских солдат в безопасности увлечений племянника. Солдаты даже вернулись после и еще каких-то бабочек Савве принесли, но тот сказал, что не очень ценных. Лучше бы промолчал!
23 марта 1918
За домиком прислуги гнездо. Маша и Оля с палки кормят галдящих птенцов. Утром Антип приносит одного в пасти. Олюшка плачет. Хорошо, Маша не видела. Человеку предан как собака, но всё же он волк.
Горничная Марфуша ездила к родным в Севастополь, рассказала, что в Балаклаве национализация домов и имений дороже «двадцати тыщ». Так и сказала «тыщ». Имение наше много больше 20 тыщ. И что теперь будет?
29 марта 1818
Дурные вести из Дюльбера – скончался морганатический супруг вдовствующей императрицы Марии Федоровны, князь Шервашидзе. Власти дозволили погребение в склепе Ай-Тодорской крепости.
Мать присутствовала. Сочла своим долгом поддержать вдовствующую императрицу, придающую земле уже второго мужа. Боюсь даже думать о таком, ДмДм меня много старше.
2 апреля 1918
Проснулась от шума внизу. С лестницы слышу, как кто-то говорит, что приехали национализировать земли и реквизировать ценности.
Мать требует постановление.
– По распоряжению председателя Таврического ЦИК Миллера штабу и моему отряду разрешено самостоятельно, помимо решения судебных органов, производить изъятие ценностей в пользу революции.
Сверху не видно, но голос кажется отчего-то знакомым. Спускаться не хочется.
– Мы уплатили контрибуцию! – Мать осторожна, показывает документ.
– А ценности? Можем произвести обыск.
– В доме нет ценностей.
Мать